него самого внезапно вырос мех, будто он сам покрылся миллионами нежных и сложных фолликулов и его кожа стала бархатом. Ему показалось, что вот-вот выпрыгнет сердце. Еще никогда ему не хотелось так сильно чем-то обладать. Может, это было галлюцинацией? Нет, он знал, что на самом деле является свидетелем чего-то необычного и в то же время реального, и, не зная, что еще подумать, сказал себе, что то, что он увидел, было вознаграждением за выполненную им в лесу миссию. Он думал, что такое увидит любой, кто вернется к истокам. Отшельник выключил камеру.
Услышав щелчок, существа убежали прочь.
— Черт! — разнеслись по лесу эхом слова профессора.
Камера запечатлела лишь шелестящие листья, на которые профессор, словно загипнотизированный смотрел в своей хижине. Когда он больше не мог этого вынести, то принялся мастерить еще несколько укрытий для наблюдения и в каждом из них ждал, когда это диковинное существо, Малышка Винки, появится снова. Но хитрые маленькие медведи были особенно осторожны и ловко обходили все засады профессора. Проходили дни и недели, а Малышка Винки так и не появлялась, и возбуждение профессора только росло. От того, что его сердце, казалось, постоянно выскакивало из груди, он стал слабеть. Он уже не занимался бомбами — вся сила его безумия направилась на маленькое животное, которым он так желал завладеть. Как, как, как, спрашивал он себя, можно было утолить эту жажду? Склонившись над своим плетеным столом, поглаживая бороду, он аккуратно написал в тетради: «Малышка Винки: предварительные заметки».
Он задумался на мгновение, затем начал:
«Малышка Винки появляется как украшение самого длинного и красивого предложения, которое вы когда-либо читали. Плотность и красота языка окружают и помогают Малышке Винки».
Как раз в этот момент он услышал хруст и, затаив дыхание, почти поверил в то, что вызвал дух своей любви. Он выглянул из укрытия — нет, всего лишь глупый олень. Профессор продолжил писать.
«Если Малышка Винки заплачет так-то и в такой-то момент, ты тоже заплачешь. Тебя тянет ее успокоить. «Бедная Малышка Винки!» — скажешь ты. Этот момент выражается такими обстоятельствами — опасность, провоцирование преступления, — чтобы прекрасный плач Малышки Винки воздействовал на тебя как муки». Профессор вспотел. Он остановился на минуту, кусая карандаш. Но эта остановка тоже оказалась мучительной. Он писал слишком медленно.
«Малышка Винки где-то ползает. Малышка Винки гуляет отдельно от большого Винки. Каким-то образом Малышка Винки подвергается опасности. У Малышки Винки появляется новый друг. (Я?) На какое-то мгновение она в безопасности. Но затем что-то происходит, Малышка Винки заворачивает за угол и обнаруживает опасность, — и ожидание, рев. (Я?) Выживет ли Малышка Винки? Если да, то как? а) испытание ее чему-то научит, и она перехитрит противника? б) случайно, невольно, и таким образом событие подтвердит ее невинность и чистоту? Должно быть, «б».
Профессору приходилось сдерживать себя, чтобы от волнения не выйти из засады. Когда он писал, его рука тряслась. «Она дикое животное подсознательного. Она похожа на Будду, только маленькая и пушистая. Она присутствует во всех твоих любимых книгах — книгах, о которых ты не вспоминал годами: Вальден, Орландо, «Портрет художника»… В ней присутствует всегда актуальная, не поддающаяся влиянию пикантность героев мультфильмов 30-х гг., предстающих перед нами в одиночестве на фоне природы: утка в пруду; кролик в норе; мышь в лодке. С чем она столкнется, когда окажется за кадром? То есть каким неожиданным и веселым образом она победит и унизит своего бесталанного врага:
— Волк, раздавленный в лепешку?
— Кот, разрезанный на мелкие кусочки?
— Охотник, застреленный своим же собственным ружьем?»
Страница запрыгала перед глазами отшельника и разорвалась на куски. Его дыхание сбилось. Он упал в обморок.
Наступает восхитительный вечер, когда все тело — одно большое ощущение и каждой по́рой оно впитывает в себя наслаждение. Малышка Винки идет и, обладая какой-то странной свободой, воссоединяется с Природой…
Голова профессора дергалась из стороны в сторону. Его сердце забилось изо всех сил, остановилось, снова забилось.
Плес Темзы распростерся перед Малышкой Винки, словно начало бесконечного океана. Невдалеке море и небо соединились, как сустав…
Звуки трубы затихали, и Малышка Винки стояла абсолютно голая. Со времен сотворения мира ни одно человеческое существо никогда еще не выглядело более восхитительно…
Я называю Малышкой Винки бесстрашие, праздно лежащее и приходящее в восторг от опасности. Его можно увидеть во взгляде, в походке, улыбке, и именно оно создает внутри тебя вихрь страстей…
Дикий ангел, Малышка Винки, явилась ему, ангел смертной юности и красоты, посланница справедливых судов жизни, чтобы в момент исступленного восторга раскрыть перед ним ворота всех грехов и блаженства. Навсегда, навсегда, навсегда, навсегда!
Профессор очнулся от обморока и услышал мелодичный шелест рядом с его укрытием. Он был в книге, в видении или мире? Он посмотрел сквозь прутья и листья. Вот она — Малышка Винки — всего лишь в метре от него, невинно пьет из ручья. Она выглядела несколько иначе, чем образ, запомнившийся ему, — уши были больше, мех темнее, — но нет, это могла быть только она. Второго, самца, нигде не было видно.
Сердце профессора бешено колотилось. Он бросился из укрытия и схватил свою любовь.
— Ииин! Ииин! Ииин! — закричала она.
И, отдаваясь эхом на дне ручья, в ответ послышался крик, только голос был ниже.
3
Винки увидел, как сумасшедший с бородой исчез в овраге, а на его плече визжала Малышка Винки. Медведь бросился за ними через кусты. Каждый крик его ребенка был словно трещина в реальности. Ну, почему он потерял ее из виду? Он мчался как обезумевший. Ежевика, грязь, мешковатый зад похитителя, мелькающий в листве.
Обвисший зад уносил с собой его жизнь. Он не должен потерять из виду тот движущийся клочок ткани цвета хаки. Винки кричал и ревел. Лязгающие лапы. Догонял ли он их? Он снова закричал. Стали ли крики его ребенка ближе? Мимо проносилась листва, верхушки ветвей. Там, впереди, клочок ткани цвета хаки, казалось, застрял.
— Черт возьми! — закричал похититель, пытаясь перевести дыхание.
Медведь пробрался сквозь заросли ежевики и прыгнул. Он вцепился в похитителя, который держал его малышку. Ее крики были для Винки, словно уколы булавкой в глаза. Винки рычал и клацал зубами. У него вдруг потемнело в глазах — что-то ударяло по нему. Неужели у этого больного были кулаки? Если Винки разорвет зубами извивающееся существо цвета хаки, ребенок будет освобожден. У Винки снова потемнело в глазах. Он кусал в особенно мягкое место. Он кусал со всей силы. Чудовище
