Оливье и мисс Ли, он готов был осенить их мировой славой. “Пламя над Англией” стало первой настоящей работой Вивьен в кино. Оливье уже снимался у Корды в “Московских ночах”, но не снискал популярности и пользовался значительно меньшей известностью, чем двое других английских актеров, работавших в то время в Денхэме. Наиболее прочный успех среди звезд Корды выпал на долю Чарлза Лаутона, сына владельца гостиницы в Скарборо, работавшего одно время на кухне “Клариджа” и готовившегося к карьере в сфере обслуживания. Теперь, после громоподобного, бесчувственного капитана Блая, он собирался играть сдержанного и чуткого Рембрандта. Кроме того, появился наконец Роберт Донат, снимавшийся с Марлен Дитрих в “Рыцаре без оружия”, после того как астма долго держала его в больнице. Болезнь продолжала преследовать его до сих пор, вынуждая сосать кокаиновые таблетки, чтобы оттянуть приступ кашля, и было решено, если он не поправится, передать роль Оливье. Но, доведя работу до конца, Донат превратился в самую дорогую английскую кинозвезду.
Оливье в кино повезло гораздо меньше. Относясь к кинобизнесу весьма скептически, в Денхэме он вновь испытал разочарование, обнаружив, что сценарий “Пламени над Англией”, написанный Клеменс Дейн, не имеет ничего общего со своей основой — бестселлером Э. Э. В. Мэйсона. Сохранились только название и имя героини. Все же Оливье чувствовал, что этот фильм сулит больше всех предыдущих — над ним работали известный постановщик Эрих Поммер и исключительно опытный состав, включавший Флору Робсон, Лесли Бэнкса, Реймонда Мэсси, Роберта Ньютона, Лина Хардинга и ветерана Мортона Селтена. Испанского посланника играл Генри Оскар, бывший преподаватель Оливье, в свое время не обнаруживший у него ни искры таланта.
Едва приступив к работе, режиссер-американец Уильям К. Хоуард с изумлением обнаружил после первой же репетиции, что и мисс Робсон, и Оскар знают свои роли назубок. Поэтому съемки начались немедленно, и за полтора дня был готов материал, рассчитанный по меньшей мере на неделю. Однако закончить фильм вовремя все же не удалось, во многом потому, что он был до отказа насыщен действием и требовал множества сложных декораций для придворных приемов в Вестминстере и картины пожара Армады. У Оливье была самая трюковая роль, и, как обычно, он настоял на том, чтобы делать все самому, даже когда понадобилось прыгнуть на борт галеона (построенного на поле в Денхэме), швырнуть факел на политую бензином палубу и затем нырнуть вниз головой (в невидимую сеть) с охваченного пламенем корабля. После каждого дубля огонь забивали брандспойтами. Однако в какой-то момент это не удалось сделать, и бензин, растекшийся по поверхности воды, запылал по всей палубе, разгораясь с новой силой… Спасаясь от пожара, Оливье в спешке поскользнулся, вспрыгнув на фальшборт, и неуклюже рухнул в сетку. После этого Поммер, испугавшийся, что актер мог сломать себе шею, распорядился привлечь к работе дублера.
Оливье запротестовал. Защищая его, мисс Робсон заметила: ”Он почувствует себя обманщиком, если получит похвалы за сцену, в которой не будет сниматься сам”.
“Игра в кино вообще сплошной обман”, — ответствовал продюсер.
Фильм “Пламя над Англией” имел огромный успех. Лайонел Колльер, критик ”Пикчергоер”, в восторге писал: “Эта картина на порядок выше любой исторической ленты, созданной у нас в стране. Да и за рубежом у нее немного соперниц… Вивьен Ли и Лоренс Оливье исключительно хороши в ролях молодых возлюбленных. Любовные сцены в их исполнении особенно привлекают своей искренностью и естественностью”. Оливье в целом получил отличные рецензии, хотя стоит отметить, что фильм был прежде всего триумфом мисс Робсон. Ее Королева-девственница царила над всеми и заслужила даже одобрение историков.
На континенте фильм был тоже хорошо принят, завоевал во Франции золотую медаль и — как ни странно — рьяную привязанность человека по имени Адольф Гитлер. Захватив Чехословакию, немцы получили в Праге копию картины, и несколько видных англичан, посетивших Гитлера перед войной, привезли сообщение о том, что фюрер без конца крутит “Пламя над Англией”, расточая ему похвалы.
В Соединенных Штатах лента не произвела подобного впечатления; высшей честью для нее стала оценка журнала “Лайф”, назвавшего картину “фильмом недели”. Поскольку можно было надеяться, что “Пламя” повторит успех “Частной жизни Генриха VIII", фильм удостоился голливудской рекламы в полном объеме, включая предварительный просмотр в “Китайском кинотеатре” Граумана: это чрезвычайно позабавило американских критиков, так как “выдающуюся английскую картину” финансировали венгры, продюсером был немец, режиссером — американец, оператором — китаец, художником — выходец из России, соотечественник последнего принимал участие в создании сценария, и, наконец, костюмами занимался француз. Скромный коммерческий успех фильма в США объяснялся отсутствием знаменитых имен — среди актеров наибольшей известностью пользовался Мэсси, лишь промелькнувший в роли Филиппа Испанского. Более того, американские зрители не готовы были смотреть на то, как Оливье, играя героя в духе Эрола Флинна, горько рыдал над прахом своего отца у подножия костра. Этот эпизод освистывали повсюду в Соединенных Штатах, так что в конце концов пришлось его просто вырезать.
Тем не менее и Оливье, и мисс Ли могли быть довольны фильмом. Вивьен — подобно таким находкам Корды, как Мерл Оберон и Бинни Барнс, — сразу же произвела хорошее впечатление в Голливуде, а кинематографическая репутация Оливье выросла больше, чем после любого из десяти его предыдущих фильмов. Примечательно вместе с тем, что если в театре им суждено было стать самыми прославленными партнерами своего времени, то на экране они смогли появиться вместе всего лишь дважды.
Глава 10
СЛАВА НА СЦЕНЕ ”ОЛД ВИКА"
“Экрану требуется первоклассный актер-романтик на роли классического репертуара”.
Это высказывание появилось в английской прессе после прибытия на острова осенью 1936 года голливудского режиссера Эдварда Гриффита. Он спровоцировал полемику, объявив журналистам: “У Джона Барримора как ведущего классического киноактера-романтика фактически не нашлось преемника. Место вакантно, и на него можно претендовать”. Кого же он считает наиболее вероятным претендентом? Возможно, Фредерика Марча, ответил он. Возможно, Лесли Хоуарда. “Но лично я назвал бы Лоренса Оливье. В Голливуде он неудачно начал, но обратный билет ждет его в любое время. В Соединенных Штатах о нем очень высокого мнения… Ему надо наверстать больше, чем всем остальным, но, на мой взгляд, это самый бесспорный кандидат”.
Сейчас двадцатидевятилетний Оливье стоял на развилке трех дорог. Он мог упрочить свое положение ведущего актера вест-эндской сцены, зарабатывающего свыше ста фунтов в неделю. Он мог сосредоточиться на кино, с тем чтобы превратиться в суперзвезду, которую увидел в нем Гриффит. Или, что казалось наиболее вероятным, он мог по-прежнему сочетать роли кумира театральной публики и штатной кинозвезды Корды. Однако было совершенно немыслимо,
