Ни одна мысль не промелькнет в моем сознании бесконтрольно, и я счастлив, что еще есть чему учиться. Сначала я сомневался и пришел сюда только потому, что меня послал отец. Но теперь я сам хочу учиться и больше не думаю ни о своем отце, ни о царстве, ни о чем другом. Все, о чем я думаю, так это как подвести мое сознание к его высочайшей вершине, и все это из-за той радости, которую я познал и о которой даже не подозревал и не мог мечтать. Так что давайте начнем третий этап.
Учитель сказал:
— Третий этап такой: я буду бить тебя настоящим мечом ночью, когда ты спишь.
Принц сказал:
— Хорошо.
Учитель пытался ударить принца, но в тот момент, когда он входил в его комнату, тот просыпался. Он начал видеть себя спящим со стороны. Засыпая, он наблюдал за тем, как сон наваливается на него и овладевает телом. Поворачиваясь во сне, он видел со стороны, как его тело поворачивается с одного бока на другой.
Три месяца Учитель пытался нанести удар, но не смог. Осознанность ученика стала абсолютной. Однажды Учитель позвал принца, обнял его и передал свой меч, сказав:
— Вот тебе моя рекомендация. Твой отец поймет, потому что он знает, что это меч нашего Учителя. Теперь ты можешь владеть им, потому что ты достиг высшего состояния осознанности; потребность в мече осталась далеко позади.
Монахиня Эсюн
Монахине Эсюн было уже за шестьдесят, когда она собралась оставить этот мир. Она попросила монахов сложить во дворе погребальный костер.
Твердо усевшись посреди деревянной пирамиды, она подожгла ее вокруг себя.
— О сестра, — воскликнул один из монахов, — тебе горячо?
— Это может тревожить лишь такого болвана, как ты, — ответила Эсюн.
Пламя поднялось и она отошла.
Мастер Фугай
Мастер Фугай был прекрасным художником. Он считался мудрым и великодушным. Но он был также суров по отношению к себе и к ученикам. Говорят, что Мастер Фугай встретил свой конец необычным образом.
Почувствовав, что пришел его последний день, он быстро выкопал яму, забрался в нее и приказал землекопу засыпать его землей.
Потрясенный человек убежал. Когда он вернулся обратно с людьми, то они обнаружили Мастера стоящим в яме с большим достоинством мертвым.
Визитка
Кэйчу был знаменитым учителем дзэн и возглавлял главный храм в Киото. Однажды слуга принес ему визитную карточку и сказал, что этот человек желает видеть его. Кэйчу прочел на карточке: «Китагаки, губернатор Киото».
— Скажи ему, — обратился он к слуге, — что я не могу принять его.
Слуга отнес визитку обратно и, извинившись, передал слова Мастера.
— Это моя ошибка, — сказал губернатор и зачеркнул карандашом слова «губернатор Киото». — Попроси-ка своего учителя еще раз.
— А, так это Китагаки? — воскликнул Мастер, увидев карточку. — Я хочу видеть этого человека.
Соблазн
Два монаха шли из одного монастыря в другой. На пути им предстояло перейти вброд бурную речку. Когда они подошли к броду, к ним обратилась девушка с просьбой помочь ей переправиться. Один из монахов молча поднял девушку на руки и перенес на ту сторону реки, второй отнесся к такому поступку неодобрительно. Перебравшись через реку, они зашагали своей дорогой.
Часа через два второй монах, обратившись к своему спутнику, сказал:
— Все-таки ты поступил неправильно. Писания запрещают нам прикасаться к женщинам, а тем более брать их на руки. Ты не должен был так поступать.
Второй монах ответил:
— Я перенес ее на другой берег за одну минуту и сразу же забыл об этом. Ты же все еще несешь ее в своих мыслях.
Дзэн-буддизм развивался параллельно с традиционным буддизмом. Между ними нет явных различий. В основе их лежит учение Будды о четырех святых истинах. Но отличие все же есть. Оно едва уловимо, как красота, которая пронизывает произведения искусства и очаровывает своим присутствием. Невозможно определить словами понятие «дзэн», также, как невозможно определить словами понятие «красота». Мастера дзэн стремились к тому, чтобы мысль ученика стала более тонкой и искрометной. Это достигается, когда ученик находится в состоянии постоянной медитации. Например, в чем различие между понятиями: быть одним, но не одиноким; совершать действия, но не быть деятельным; быть смиренным, но не смирным? Как совместить смирение и достоинство? В чем разница между понятиями: удовольствие и блаженство? Удовольствие — это половинчатое понятие, имеющее свою противоположность — страдание. Блаженство же самодостаточно.
Будда настаивал на том, чтобы его ученики не мыслили двойственными категориями. И если ученик был не в состоянии мыслить целостно, его отстраняли от дальнейшего обучения.
Притчи Индии
Брама есть Слово,
Истина в слове есть Брама.
Кто от земных вожделений избавит сердце свое, тот смертный бессмертья достигнет на лоне предвечного Брамы.
Упанишады
Чтобы понять, как развивался ведический поток в дальнейшем и складывались нравственно-этические приоритеты народов Индии, совершим путешествие в те далекие времена, когда произошло разделение между протоиранцами (более древними носителями вед) и индоарьями — новой нарождающейся кастой жрецов. Размежевание произошло на рубеже III–II тыс. до н. э. и суть его заключалась в следующем.
Жрецы Арианы считали, что их основная миссия заключается в воспитании высоконравственной личности; поэтому человека необходимо учить «благим мыслям, благим словам, благим делам», т. е. прежде всего он должен постичь суть действия этой божественной триады в своей жизни, на практике; высшие же приоритеты ведической религии должны быть завуалированы, ибо только достигший высокого уровня сознания сможет открыть и постичь их эзотерическую суть.
Жрецы Индии полагали, что, прежде всего, необходимо определить высшие божественные понятия (Брама, Абсолют, Атман и т. д.); смысл жизни заключается в устремлении к их постижению, в познании самого себя. Материальному же миру отводилась второстепенная роль.
Эти положения и определили все дальнейшее духовное и социальное развитие народов Индии и Арианы (Ирана).
Индуизм сформировался в результате развития ведической религии, брахманизма и процесса их дальнейшей ассимиляции с народными верованиями в I в.н. э.[14]
Рождение брахманизма приходится на 9–7 вв. до н. э., время непрекращающегося духовного поиска браминов, суть которого заключается в тезисе: «Мысль стремится к постижению „жизненного сока вещей“, также как и „жизненного сока“ самого „жизненного сока“»(Упанишады)
Опираясь на древние верования ведической эпохи, расширяя рамки своего сознания в постоянном поиске, молитвах, жертвоприношениях и медитациях, проникая сквозь нагромождения фантазий доарийских культов, брамины открыли новый идеал, высшее божество, Творца мира, Создателя Вселенной — Браму.
Прообразом Брамы в ведах был Праджапати — «существовавший
