– Не возражаю, – устало откликнулся Хейл. – Единственнойпричиной моего отвода было то, что я не хотел тратить время на посторонниевопросы. Это не отпечаток пальца обвиняемой или ее дочери Карлотты. Мы незнаем, чей он. И это не слишком нас заботит.
Мейсон продолжал:
– Далее, шериф, вы заявили, что осколок стекла прокололколесо.
– Да, сэр.
– Почему вы так думаете?
– Ну, такова здравая логика.
– Но вы не специалист по шинам, не так ли?
– Я вожу машину, и у меня было столько проколов, что я сталпочти что экспертом.
Мейсон подождал, пока утихнет смех в зале, и спросил:
– Вы никогда сами не чинили шины?
– Нет, сэр. Точно, нет.
– И когда у вас случается прокол, вы обычно поднимаете автомобильдомкратом, ставите запасное колесо, а проколотое сдаете в мастерскую?
– Да, сэр.
– Так почему же вы считаете себя достаточно хорошимспециалистом, чтобы определять причину прокола шины на этом переднем колесе?
– Я не мог никому этого перепоручить. Шину сняли в моемприсутствии. Мы увидели порез в камере, я провел рукой по внутренней сторонепокрышки, чтобы выяснить, чем вызван порез. Я обрезал себе руку об этотосколок, который торчал острием внутрь покрышки. Я сделал отверстие в покрышкеи удалил осколок.
– Вы сделали отверстие в покрышке?
– Да, для того, чтобы достать осколок таким, как он есть.
– Осколок стекла, – сказал Мейсон, – длиной около полуторадюймов, с очень острым концом?
– Да, сэр. Он впился прямо в рисунок покрышки.
– А вы пробовали установить по следу, какое расстояниеавтомобиль проехал на спущенной шине?
– Да, сэр. Шина была спущена почти с того момента, какмашина двинулась от коттеджа Кашинга. Хочу сообщить также, что около коттеджабыл один автомобильный след. След машины, отъехавшей после появления инея напочве. По следу видно, что уже через несколько футов колесо начало спускать. Намашине проехали около сотни ярдов, а потом бросили.
– Спасибо. У меня все.
– Еще вопросы? – спросил судья Норвуд.
– Вопросов нет, – отозвался Дарвин Хейл, потом, явно позаранее заготовленному плану, встал и произнес: – Ваша честь, на этомрассмотрение дела завершается. Мы просим передать обвиняемую в Верховный суддля вынесения приговора.
Судья Норвуд кивнул:
– Думаю, всем ясно, что совершено преступление и естьдостаточно улик, указывающих на вероятность того, что обвиняемая…
– Одну минуту, ваша честь, – вмешался Мейсон. – Вы несобираетесь дать мне возможность представить свои доказательства?
Судья Норвуд выглядел удивленным.
– Вы что, хотите вызвать обвиняемую для дачи свидетельскихпоказаний?
– Я этого не говорил. Я сказал, что хочу представитьдоказательства.
– Хорошо, – сказал судья Норвуд. – Прошу меня извинить. Я нехотел лишать обвиняемую каких-либо прав. Я просто исходил из того, что с учетомхода рассмотрения дела… В общем, в этом графстве не бывает больших споров напредварительном расследовании, тем более при столь веских уликах… Во всякомслучае, не буду высказываться заранее, мистер Мейсон. Давайте выдвигайте доводызащиты.
– Прекрасно. Моим первым свидетелем будет мисс Мэрион Китс.Она присутствует в зале?
В задних рядах произошло какое-то движение, и Мэрион Китс,поднявшись, прошла решительным шагом на свидетельское место.
По тому, что ни окружной прокурор, ни Крестон Ивс дажеголовы не подняли, Мейсон понял, что она уже имела дело с окружным прокурором исо специальным обвинителем.
Он терпеливо подождал, пока свидетельницу приведут кприсяге, затем сказал:
– Ваша честь, этот свидетель не является непредвзятым. Бытьможет, мне придется задавать наводящие вопросы.
– Откуда нам это может быть известно? – спросил Хейл.
– А вы взгляните на нее, – улыбнулся Мейсон.
– Начинайте задавать ваши вопросы, – попросил судья Норвуд.
– Ваше имя Мэрион Китс?
– Да.
– Мисс или миссис?
– Я… я была замужем.
– Китс – фамилия вашего бывшего мужа?
– Да.
– Вас обычно зовут миссис Китс или мисс Китс?
– Обычно ко мне обращаются мисс Мэрион Китс. Думаю, я имеюправо брать любое имя, какое захочу.
– Безусловно. Я только задал вопрос.
– А я ответила.
– Вы были знакомы с Артуром Кашингом при его жизни?
– Да.
– Вы случайно не катались с ним на лыжах?
– Каталась.
– Вы были в Медвежьей долине в ночь со второго на третье?
– Я была здесь утром третьего числа, – ответила она свыражением злости.
– И, как я думаю, вы были также на похоронах Артура Кашинга?
– Возражаю. Не имеет значения и отношения к делу, – заявилКрестон Ивс.
– Возражение принято.
– Вы несколько раз катались с Артуром Кашингом на лыжах?
– Да.
– Как давно вы были с ним знакомы?
– Около шести месяцев.
Вдруг без всякого предупреждения Мейсон вскочил со своегостула, сделал два шага к свидетельнице, уставил ей в лицо свой указательныйпалец и приказал:
– А ну-ка, крикните!
У свидетельницы перехватило дыхание, от неожиданности иудивления она издала короткое восклицание.
Дарвин Хейл и Крестон Ивс вскочили, говоря что-тоодновременно.
– Порядок! – громко призвал судья Норвуд. – Порядок в залесуда. По очереди, джентльмены. Что у вас, мистер Хейл?
– Не имеет значения и отношения к делу, – выпалил Хейл. – Онпытается сбить с толку и запугать своего собственного свидетеля.
Крестон вмешался холодным, академическим тоном:
– Если объект данного опроса хочет устроить ловушку своемуже свидетелю, ваша честь, то это неправильный опрос. Если он рассчитываетопознать кого-то по крику, что является делом безнадежным, то экспериментдолжен проводиться в условиях, сходных с теми, какие были тогда.
