рамы: — Квиринус, что вы делаете?! Остановитесь!
— Спасибо, профессор Дамблдор, я понял, что все зависит от Поттера, — Квиррелл поставил Омут Памяти на предназначенную ему подставку и закрыл шкаф. Без своего содержимого чаша сделалась еще легче. — Кстати, давно хочу у вас спросить: вы как-то объяснили Гарри, что произошло со мной тогда у зеркала Еиналеж?
Дамблдор надел очки и какое-то время молча смотрел на стоящего перед ним человека.
— Я сказал ему, что Волдеморт безжалостен не только к врагам, но и к союзникам. Думаю, все эти годы Гарри считал вас мертвым.
Глаза за полукружиями стекол глядели прямо и твердо.
— То есть вы поддерживали в нем мысль, что он в одиннадцать лет убил человека?
— Сударь, вы забываетесь! — вмешался Блэк.
— Финеас, помолчите, — осадил его Дамблдор. Блэк, гордо задрав подбородок, удалился из рамы куда-то в закартинную тьму. — Да, Квиринус, я уверен, Гарри все эти годы именно так и думал. Что одиннадцатилетний мальчик убил взрослого, который намеревался убить его самого. Гарри защищался и все сделал правильно. А теперь скажите, что я неправ.
— В ближайшее время я собираюсь встретиться с Гарри, — ответил Квиррелл. — Боюсь, разговаривая с ним, буду слышать вас.
— Ошибаетесь, — улыбнулся Дамблдор. — Гарри, в отличие от меня, свойственно милосердие.
* * *
Пасть у Нагини оказалась размером с Хогвартс. В ней было темно, тихо и спокойно, только почему-то сильно болела шея.
Из темноты выплыло что-то зеленое и беспокойное. Еще одна змея?
Зелень оформилась в мантию. Бледно-зеленую мантию колдомедика. Из ворота мантии торчала круглая, коротко стриженная голова. Губы головы шевелились.
— Мистер Снейп, вы меня слышите? Если слышите, кивните или опустите веки.
Горло мучительно саднило. Бритое курносое лицо то и дело расплывалось в розовато-белое пятно и начинало кружиться, принося с собой приступ тошноты. С закрытыми глазами было легче, но пришлось их открыть.
— Дать вам воды?
Еще одно движение век. В воду подмешали Бодрящего, и он был очень благодарен за такую добавку. Головокружение прекратилось, Северус смог оглядеться. Судя по белым стенам и потолку, он лежал в больничной палате.
— Мистер Снейп, на вас напала змея Темного Лорда? Отлично, так я и думал! Вам исключительно повезло: она прокусила артерию, и большую часть яда сразу же вынесло током крови. Затем вам еще раз повезло: вас вовремя нашли и не дали истечь кровью...
Целитель продолжал говорить, но Снейп не слушал. В голове прояснилось окончательно, и, хотя каждое слово точно когтями терзало гортань, он все-таки смог вытолкнуть:
— Поттер... жив?
К счастью, целитель его услышал, переспрашивать не потребовалось.
— Да, и жив, и победитель! Сам я не присутствовал, но, говорят, это был удивительный поединок: Гарри Поттер победил без единого удара, а Темный Лорд погиб от собственной «Авады»! Война закончилась, мистер Снейп!
Война закончилась... Впервые профессор ощущал себя самым тупым и упрямым из своих учеников: он слышал, но не понимал и понимать отказывался. Неужели можно больше не думать о Поттере? Не прислушиваться ежеминутно к поведению Метки, не следить за каждой своей мыслью, каждым шагом, словом? Нет, тут какой-то подвох. Ну вот и Метка опять заныла...
В палату тем временем вошел еще один человек, на этот раз в мантии невыразимца. Как и у всех, кто работал в Отделе Тайн, лицо у него было ничем не примечательное и забывалось сразу, стоило отвести взгляд.
— Здравствуйте. Целитель Сметвик, вас должны были предупредить о моем визите, — сухо сказал он.
— А, да-да, — спохватился Сметвик. — Мистер Снейп, это... тысяча извинений, запамятовал ваше имя...
— Не имеет значения. Вы уже известили заключенного?
— Понимаете, мистер Снейп только что очнулся и я...
— Значит, не известили, — глаза невыразимца, похожие на две оловянные пуговицы, обшарили комнату и остановились на лежащем Снейпе: — Мне поручено установить здесь подавитель магии. Мистер Снейп, до начала слушания вашего дела вам запрещено покидать эту комнату. О дне слушания вам будет объявлено дополнительно.
В руках невыразимца, затянутых в перчатки, появился стеклянный сосуд, напоминавший песочные часы, однако ни песка, ни чего-либо подобного в нем не было. Две соединенные горлышками, совершенно прозрачные воронки плавно поднялись к потолку, отлетели в угол и коротко вспыхнули оттуда маленьким солнцем. В тот же миг Метка взорвалась болью и Снейп вновь провалился в темноту.
Очнулся он от голоса Сметвика:
— Доставьте сюда галлон Кроветворного зелья... нет, два галлона. И скажите старшей сестре, чтобы прислала уборщика: здесь все надо очищать.
Левой руки от локтя и ниже словно не существовало. Снейп попробовал двинуть кистью, пошевелить пальцами — безрезультатно. Кое-как оторвал голову от подушки и обнаружил, что рука на месте, но до середины ладони заключена в толстый белый кокон. Сметвик заметил его движение.
— Ваша татуировка задала нам работы, мистер Снейп! Никто не мог предположить, что она так отреагирует на подавитель магии. Кости целы, но остальное... Боюсь, полностью восстановить работоспособность кисти не удастся.
— Что... случилось?
Сметвик ткнул пальцем вверх:
— Посмотрите на потолок. В вашем предплечье произошло своего рода извержение вулкана.
Высокий потолок уже не был белым. Казалось, нерадивый маляр решил перекрасить его, но вместо сплошных полос краски густо наляпал неряшливые алые пятна.
— Так что на месте этого отвратительного знака у вас в руке небольшой вулканический кратер.
Снейп только сейчас осознал, что Сметвик пытается пошутить.
* * *
На полу лежали смертные останки Тома Реддла — слабое, сморщенное тело, безоружные белые руки, пустое, отсутствующее выражение на змеином лице. Тело Волдеморта вынесли из Главного зала и положили в другом помещении...[1]
Поначалу с трупом возникла заминка: никто
