Позже, когда квартира наводнилась врачами и полицейскими, появившимися там по ее грешную душу, когда начался настоящий ад, и Григорий, несколько раз выходивший на лестницу, чтобы покурить, – только туда, и не дальше, потому что запрещено было выпускать всех тех, кто сидел за одним столом с Наташей, – с ужасом думал о том, что отравить хотели вовсе и не Наташу. Что Наташа, глупая и жаждущая выпивки, делая обходы вокруг стола, собирала и выпивала из рюмок остатки водки и, быть может, выпила водку, находящуюся в рюмке Нади. Мысль, которая не имела под собой ничего, кроме страха. Змея-мысль. Нет, он первый появился в этом городе, никто бы не смог сделать это быстрее. Хотя… Нельзя недооценивать своих врагов.
Пока следователь опрашивал свидетелей, Григорий ждал своей очереди с волнением. Понятное дело, его спросят, что он здесь делает, кем приходится Надежде или ее покойной матери. Сочинять на ходу было опасно – он человек чужой в этом городе, мало ли, может, задержат до выяснения всех обстоятельств. Но услышал краем уха, причем от одного из полицейских, который в сердцах выругался, узнав, что большинство присутствующих – просто обычные пенсионеры, которые пришли сюда поесть, причем узнали они о поминках из объявления, вывешенного в пенсионерском клубе неизвестным лицом. Может, хитрость такая среди пенсионеров, чтобы дать им возможность поесть досыта, а может, тот, кто поместил это объявление, сделал это от сердца, потому как знал покойную. Это так и останется загадкой. Но для Григория это объявление стало просто спасением. Он сказал, что приехал в город порыбачить, познакомился с одним стариком на улице, когда спрашивал, где здесь можно снять комнату, и тот, разговорившись, предложил ему пойти вместе с ним на поминки, типа поесть на халяву. Если спросят, рассуждал Григорий, где старик, куда делся, он ответит, что тот уже пообедал и ушел. И, как ни странно, эта байка прозвучала довольно правдоподобно. Конечно, его спросили, чем он занимается в Москве, и когда Григорий показал следователю свое адвокатское удостоверение, его сразу отпустили. В принципе отпустили всех, никого не задержали. И все потому, что жертва – известная в городе алкоголичка Наташа, которая могла еще до прихода на поминки съесть или выпить какую-нибудь гадость и отравиться. Ну не тот это человек, ради которого можно было бы открывать уголовное дело об отравлении. А так – несчастный случай. Померла и померла.
Надя после этого происшествия совсем растерялась. Григорий, уже и не зная, что делать и как себя вести, решил ее как-то отвлечь. Пусть даже шокировать.
– У вас глаза очень красивые, и ресницы длинные… Так и хочется их поцеловать…
Вот что чувствовал, о том и сказал. Знал, что разозлит ее, однако и сблизит их еще больше. Уж ему-то она точно откроет вечером дверь, когда он решит вернуться…
То, что произошло с ними ночью, иначе как абсурдом не назовешь. Случись все это в другой день, Надя, конечно же, не открыла бы дверь незнакомому мужчине. Не стала бы пить с ним коньяк и слушать его сказки, и у него не получилось бы показать ей фотографии, которые сыграли не последнюю роль в этом деле. Ведь фотографии – настоящие, семейные. Они подкупали, брали за душу.
Конечно, жестоко было потом, гораздо позже, признаваться ей, что он просто взял их из ее почтового ящика, что он никогда не встречался с ее матерью. Но все равно, время шло, и Надя, несмотря на то что он постоянно ей врал, изображая такого шута-мошенника, все больше и больше привязывалась к нему.
Разговор с Надей о ее намерении выйти замуж за Семена Петровича был совсем уж трудным. И он, так глубоко проникая в эту историю, осторожно коснулся и другой, совсем уж болезненной для каждой молодой женщины темы – аборта (выдуманного прямо на ходу), предполагая, что подобные драмы случаются в жизни очень многих девушек. В случае если у Нади аборта не было, он все равно нашел бы, как выпутаться, оправдаться, сто раз бы попросил прощения, упал бы в ноги. Тема попала в точку, эта интимная сторона ее жизни подтолкнула Надю к откровенности, а уж когда он чуть ли не приказал порвать с «пауком», надавил на нее, то тут и она не выдержала и раскрылась полностью, подтвердив с горечью слова Семена о своих долгах, которые и стали причиной ее согласия на этот брак.
Фраза, вопрос, который прозвучал на самом пике эмоций: «Сколько тебе нужно денег?», привела ее и вовсе к истерике:
– Много! Очень много. И вообще, это не твое дело!
Это был момент истины. Тот самый момент, которого Григорий ждал все это время, что он напаивал ее коньяком, и который привел их к сумке, набитой деньгами:
– Столько хватит?
Она стояла на самой грани, легкая как перышко, готовая сорваться и улететь в пропасть. Возможно, только в таком состоянии человек и принимает решение переступить другую грань, менее опасную, но тем не менее грань, за которой – сладкий туман, в котором так хочется заблудиться и из которого не хочется выходить. Преступление.
3
Если в квартиру пустили газ, значит, и смерть Наташи была не случайной. Они, эти люди, которые искали Надю, уже в городе. Сначала ее попытались отравить (уже очень скоро будут готовы результаты вскрытия Наташи и выяснится, что она была действительно отравлена ядом, а не паленой водкой, как все дружно предположили!), потом пустили в ее квартиру газ! И это просто чудо какое-то, что они так долго не спали, и Григорий вдруг почувствовал резкий запах горчицы. Он так увлекся разговором с Надей, что на какое-то время потерял бдительность. Хотя, скорее всего, в том, что он так легкомысленно отнесся к вполне реальной угрозе ее жизни, виновата была уверенность, что он явно преувеличил опасность. Это поначалу он действительно испугался и помчался в Михайловск ее спасать. Но по дороге прикинул, что слишком уж все это нереально. И что обыкновенный человек вряд ли сумеет вот так быстро убрать другого человека. Это не так легко – убить. К тому же существуют и иные способы воздействия. Ну и главное, если бы не знакомая фамилия на письме, и не те воспоминания, что нахлынули на него, когда он ее увидел, то вряд ли он вообще принял бы участие во всей этой операции. Скорее всего, встретился бы со знакомым прокурором где-нибудь на нейтральной территории и рассказал бы ему обо всем, что узнал.
Но речь шла о Наде Суриной. Девочке, в которую он был влюблен подростком и которая, вполне возможно, его самого когда-то спасла если не от смерти, то уж точно от потери крови.
В квартире и без того стоял крепкий запах пищи, табака, лука, уличной пыли из открытого окна, коньяка. Откуда взялся этот резкий запах горчицы, смешанный с запахом чеснока? Он вспомнил слова Гурвича: «смотри вокруг, следи, что она пьет, чем дышит…»
Все просмотрел, прошляпил! Она могла выпить отравленную водку, но вместо нее ее выпила Наташа. И умерла. Потом в квартиру пустили газ, может быть иприт, так называемый горчичный газ, хотя нет, вряд ли, это очень уж опасно… И если бы, скажем, они не засиделись так долго за столом и пораньше легли спать, то всю ночь дышали бы этой гадостью. И неизвестно еще, какой он был концентрации!
Надя отключилась, скорее всего, не из-за газа, конечно, а просто устала, да еще и выпила коньяку. И хорошо, что он быстро сообразил, что нужно делать, схватил ее на руки и вынес из квартиры, остановил первую же попавшуюся машину (просто повезло, что в такой час мужик возвращался домой от друга, где смотрел футбольный матч!) и попросил довезти до гостиницы. Уже в машине вспомнил про сумку, попросил повернуть обратно, забрал ее, запер квартиру, и они добрались все же до гостиницы.
