Что же происходило с флотом за все то время, на которое "Андрей Первозванный" выбыл из состава бригады? Выбыл при таких банальных, почти прогнозируемых и в то же время столь беспощадно нелегких обстоятельствах накануне вот-вот ожидаемого жестокого и решительного боя. Приходилось, подсчитав силы — выбывший "Андрей Первозванный", уменьшил мощь флота на треть или на четверть — стиснув зубы, с особой злой отчаянностью снова и снова тренироваться в маневрировании и стрельбе. Страницы вахтенных журналов, где-то даже сохранившие микроскопическую пыль авральных угольных погрузок и, наверное, запах пороха и тротила от беспрерывной стрельбы, документально свидетельствуют о напряжении тех дней.
Мачту, снятую с "Андрея Первозванного", доставляют на стенку
В решающие часы 17 июля, когда И.О. Эссен горячими призывами воспламенял патриотические чувства в командах сосредоточенных в Поркалла-Удд заградителей, в обстановке героико-жертвенного подъема родилось у него намерение вывести флот за линию готовившегося минного заграждения. Занимавший при нем роль особого доверенного советника А.В. Колчак — такой же человек действия — с готовностью поддержал намерение адмирала. Лишь вмешательство услышавших об этих планах А.Н. Сполатбога и И.И. Реигартена ("шальная мысль" — записал он в дневнике) побудило Н.О. Эссена не торопить события и принять более взвешенное решение — флот в ожидании вторжения сосредоточить на якорной стоянке за о. Нарген.
В 23 часа 20 мин. на эту позицию встали пришедшие их Гельсингфорса додредноуты, крейсер "Рюрик" и 12 миноносцев. Н.О. Эссен был готов, даже рискуя быть смещенным с должности, поставить заграждение до момента объявления войны. Разрешение пришло в 4 часа утра. Заградители немедленно, имея груз 3000 мин, вышли на постановку. В 5 час. 25 мин. по флоту было дано условное радио "Морским силам, портам — огонь. Командующий флотом", В 11 час. 25 мин. заграждение, начатое в 7 часов, было поставлено. Линейные корабли вышли на долготу Пакерорта. Крейсера держались в завесе Дагерорта, миноносцы в дозоре. На вопрос начальника бригады крейсеров: "с кем война?" пришлось отвечать, что еще не известно. Предполагаемые противники — Германия и Швеция. Только в 20 час. 20 мин. 19 июля на "Рюрике", стоявшем в Гельсингфорсе, была получена радиограмма: "Германия объявила войну России".
В этот же день по флоту передали приказ Командующего. "Офицеры и команда, — писал адмирал, — с этого дня каждый из нас должен забыть все свои личные дела и сосредоточить все свои помыслы и волю к одной цели — защитить Родину от посягательства врагов и вступить в бой с ними без колебаний, думая только о нанесении врагу самых тяжелых ударов, какие только возможны". Лишенный казенных лозунгов "за веру, царя и отечество", проникнутый энергией и боевым настроем, приказ кончался словами "Да исполнит каждый из нас величайший долг перед Родиной — жизнью своей защитив Ея неприкосновенность и да последует примеру тех, которые двести лет назад с Великим Императором своими подвигами и кровью положили в этих водах начало нашему флоту".
В этот же день из Либавы поступило первое достоверное сообщение: два крейсера обстреливают порт. На утро этого дня бригада линейных кораблей вновь перешла из Ревеля на стоянку по восточную сторону о. Нарген. Днем перешли к минному полю и затем в Гельсингфорс. 21-го корабли продолжали мобилизационные мероприятия, разгружались от признанных излишними имущества и оборудования (включая запасные якоря). На ночь играли отражение минной атаки. Так потянулись дни, полные тревог и поступавших отовсюду тревожных сообщений о движении сил противника.
Главной утешительной вестью стало последовавшее 22 июля объявление Англией войны Германии. Тогда же пришли известия о возвращении направляющегося в Россию германского десанта. Но флот продолжал сохранять состояние тревоги. Завесу у Дагерорта днем держали крейсера, ночью миноносцы. Но немцы перед русским заграждением не появлялись, и вскоре стало ясно, что по своей тевтонской ограниченности они не решились воспользоваться блистательной возможностью вторжения в Финский залив, нанести удар в сердце Российской империи и добиться коренного перелома на фронте мировой войны. Поняв это и зная, что германский флот останется в своих базах, Н.О. Эссен признал необходимым без промедления осуществить стоящий на очереди "шведский поход". Судя по уклончивой позиции своего правительства, Швеция была близка к тому, чтобы присоединиться к Германии в качестве ее союзника. Допустить это Россия не могла. И Н.О. Эссен решил силовым методом или побудить Швецию недвусмысленно объявить о своем нейтралитете (как того требовало обращение — ультиматум союзных держав) или под жерлами орудий русских кораблей разоружить свой флот. В поход, начатый в 17 час. 15 мин. 28 июля и возглавляемый "Рюриком" (флаг командующего флотом) вышли "Император Павел I", "Цесаревич", "Слава" и 1-я минная дивизия на левом траверзе. В походном ордере № 5 впереди в 6 милях шла бригада крейсеров в строю одной кильватерной колонны. Впереди бригады линейных кораблей шли четыре миноносца 2-го дивизиона с тралами.
Сохраняя светомаскировку и радиомолчание, корабли ночью медленно крейсировали в заданных квадратах. После полуночи приняли непонятные радиосигналы, расшифровать которые не удалось. Временами прослушивались позывные "Андрея Первозванного". Решили, что это какая-то провокация отдаленной немецкой станции, пытавшейся вызвать наш флот на ответ и тем заставить выдать свое место. Радиопеленгование на флоте налажено еще не было, "Пограничника" в разведку также не посылали и смысл перехваченных сигналов, которыми обменивались поблизости неизвестные корабли оставался непонятен. Разгадка явилась утром, когда в эфире прорезалось радио "Новика". Всю ночь он молчал, не отвечая на запросы, делавшиеся с 1 час. 40 мин. Только в 6 час. 40 мин., он сообщил, что в 23 час. 30 мин. в квадрате 84, где сам и находился, видел неприятельские крейсер и 2 миноносца. Так нелепая неисправность радиостанции "Новика" помешала почти наверняка перехватить проскользнувшее, как вскоре выяснилось, под боком у флота немецкое диверсионное соединение.
Но неприятеля в квадрате 45 (в самом горле Финского залива), где собирался флот, видно не было. Об этом донесла предварительно обследовавшая квадрат 1-я минная дивизия. От нее же в 5 час. 10 мин. поступило сообщение о том, что "от Наргена до Дагерорта неприятеля не видно". Тем временем, вместо сигнала "Гроза", разрешавшего атаковать шведский флот, пришло разъяснение о недопустимости вызывающего отношения к Швеции. И, вероятно, под впечатлением от этой угнетающей новости, Н.О. Эссен не предпринял ни поиска в тылу своих сил, уходящих из квадрата № 45, не оставил в нем засаду. Шанс перехватить бродивших в ночи немцев был окончательно потерян.
Что же произошло в ночь "шведского похода", когда флот упустил возможность во встречном бою схватиться с немецким диверсионным отрядом? Стремясь как можно дольше держать русских в страхе перед вот-вот грядущим вторжением непобедимой армады флота Открытого моря немцы избрали весьма действенный путь эксплуатации этих страхов и этого ожидания. Уже 20 июля/2 августа, демонстрируя свою активность, немцы силами легких крейсеров "Аугсбург" и "Магдебург" поставили минные заграждения перед оставленной русским флотом Либавой и с предельной дистанции обстреляли порт и город. Им нечего было бояться: у русских, исключая эсминец "Новик", не было кораблей с такой скоростью, какой (27–28 уз) обладали немецкие крейсера. Следующим актом этой игры в одни ворота стал набег тех же крейсеров 26 июля/8 августа — 31 июля/13 августа. Вблизи о. Даго разминувшись ночью 28 июля с "Новиком", они успели незамеченными отойти к Готланду, а затем, отпустив свои миноносцы и действуя с завидной настойчивостью, снова вернулись к русским берегам и обстреляли маяк Бенгшер. Вновь расчетливо отбежав, они утром 30 июля/12 августа подошли к маяку Дагерорт и, обстреляв его еще раз отбежали по направлению к Стокгольму. Но на пути к Мемелю они 31 июля/13 августа успели еще обстрелять русский пост службы связи к северу от Палангена. Это был, бесспорно, показательный пример создания малыми силами большого шума.
