Хихикнув, я послала ей самое теплое приветствие. Она тожепоздоровалась, с живым интересом посмотрев на мужика, которого мы тащили поступенькам.
— А вы бы на лифте, — посоветовала соседка. —Надо же, как он перебрал!
Молясь в душе, чтобы она поскорее убралась, я нажала кнопкулифта. Через минуту мы уже были дома. Вошедшая в раж Ирочка с веревкойнаперевес бросилась к новой жертве. Мы с Катей позволили ей удовлетворитьпроснувшуюся агрессивность.
— Я забыла: у тебя в квартире можно курить? —спросила Катя.
— Лучше спроси, чего у меня в квартире нельзя!
Катя усмехнулась и достала сигареты. Заклеенный и завязанныйпо всем правилам усатый сидел не где-нибудь, а в моем любимом кресле итаращился на нас, словно мы были экспонатами кунсткамеры, а он приехал изпровинции и впервые узрел такое чудо. Второго красавчика мы для симметриипосадили в другое кресло. Ирочка так постаралась нейтрализовать первого врага,что на второго просто не хватило веревки. У него были связаны только ноги ируки. Правда, рот мы заклеили скотчем у обоих.
Звонок в дверь раздался совершенно неожиданно. Мы всеиспуганно переглянулись.
— Пойди посмотри в «глазок»! — велела мне Катя.
Я подчинилась. За дверью стоял Крылов. Я накинула цепочку ивыглянула в образовавшуюся щель.
— Опять вы! — воскликнула я вместо приветствия.
— Можно войти? — по лицу Крылова блуждала глупаяулыбка.
— Нельзя! По ночам ко мне вхожи только любовники.
— Это что, предложение?
— Напротив, отставка. И вообще — что вы здесь делаете?Традиционно проходили мимо?
— Угадали.
— Вот и идите дальше.
— Ладно. А попить дадите? Честное слово, пить ужаснохочется. А открытых ларьков в вашем районе нет.
— Так смените район, — буркнула я. Потомсжалилась:
— Ну, хорошо. Подождите тут.
И как я поймалась на эту ерунду? Дверь я не закрыла, потомучто это показалось мне невежливым. Возвратившись со стаканом сока в коридор, явзвилась чуть ли не до потолка: Крылов находился внутри квартиры и как разсобирался заглянуть в комнату.
— Не смейте! — истошно завопила я.
От неожиданности он подпрыгнул на месте. Расплескивая сок, ябросилась к нему, чтобы схватить за руку. Но он все-таки успел толкнуть дверь.Предательски скрипнув, она приоткрылась, и взору Крылова предстали двасвязанных мужика с заклеенными ртами, которые сидели в одинаковых креслах итаращились на него, как два кролика. Девочки попрятались.
— Блин, — сказал Крылов. — Что это?
— Это вас совершенно не касается, — грубо заявилая, захлопывая дверь перед его носом. — Выметайтесь немедленно!
— Я бы понял, застань их обоих в наручниках, а вас схлыстом в руке…
— Неизвестный вам способ извращения. Мы признаем толькоскотч и веревки. Фишка такая.
— Но почему их двое? — недоумевал Крылов, пятясь.
— Групповой секс с элементами садизма. Может, хотитеприсоединиться?
— Не хочу. Но спасибо за предложение.
На его лбу собрались морщинки. Я видела, что он изо всех силстарается постичь суть происходящего. Я не дала ему сделать этого и выпихнулавон.
— Кто это был? — спросила Ирочка, выпутываясь изшторы.
— Цербер моего шефа, — вздохнула я. — Тоже,между прочим, взял манеру следить за мной. Такой кретин!
— Как тебе удалось от него избавиться? —поинтересовалась Катя, вылезая из-за дивана. — Ведь он видел двух этихгавриков, связанных по рукам и ногам! Неужели испугался?
— Нет, просто ничего не понял. Надеюсь, сегодня онбольше не появится. Что ж, настало время заняться нашими красавчиками.
— Ну усатый понятно кто, — сказала Катя, наполняякомнату дымом с привкусом ментола. — А вон тот, бледнолицый, откудавзялся?
— Может, он просто зашел в подъезд пописать? —робко предположила Ирочка.
Мы с Катей захохотали. Оба пленника между тем вели себя наудивление смирно.
— Теперь я точно знаю силу удара, с какой человека надобить по голове, чтобы он остался жив, — заявила Катя, усмехнувшись. —Значит, Мариша, ты не видела этого парня раньше?
— Не видела. Хотя, конечно, я могу и ошибаться. У меняголова идет кругом от всех этих шпиков. Я Глеба за сексуального маньяка приняла! —сказала я и тут же замерла, уставившись на бледнолицего. — Девочки! Этоон!
— Кто? — хором спросили они.
— Маньяк! Это тот самый парень, от которого меняСимочка Круглова спасла! — Я закрыла глаза, и картина той ночи мгновенновстала передо мной.
Я подняла ресницы и с ненавистью посмотрела набледнолицего. — Он шел за мной по пятам от самой остановки! Если быСимочки не было дома, точно напал бы на меня в подъезде. Мне тогда простоповезло! Иначе лежал бы сейчас мой хладный труп на железной каталке. Господи!
— Маньяк! — с благоговейным ужасом произнеслаИрочка.
— Надо же было ему подвернуться так некстати, —раздраженно сказала Катя.
— Думаю, он с тобой абсолютно согласен. — Я несводила глаз с подонка. Он же смотрел на меня с усталой грустью. Понял, сукинсын, что его час пробил!
— И что мы теперь будем делать? — вернула нас креальности Ирочка. — Может, отпустим хотя бы одного? — Она кивнула всторону усатого.
— Если мы его отпустим, — возразила я, — онрасскажет Шлыкову о нашем женском клубе. В этом случае Томочку моментальнонайдут.
— Зачем же мы тогда засветились? — с недоумениемвоззрилась на меня Катя.
— Я как-то упустила… — расстроилась я. — Ведьперед вашим приездом об этом думала! Но потом все вышло из-под контроля.
— Если мы оставим его, — рассуждала Катя, — унас на руках окажутся сразу два пленника. И при этом мы не сможем сообщить оних Шлыкову. Замечательно!
— В таких операциях нужен трезвый мужской ум, —робко высказала свое мнение Ирочка.
— Вот уж чего нет, того нет, — грустно отметилая. — Значит, так. Усатого придется отпустить, Томочку с дачи нужно увезти,а вам следует спрятаться. Можете взять недельку за свой счет?
— Можем, — хором ответили они.
— У меня есть классная идея насчет Томочки, —усмехнулась я. — Ее никогда не найдут. А вам лучше вообще уехать изгорода.
Катя и Ирочка растерянно переглянулись. Разглагольствуя, явстала за креслами пленников и подмигнула подружкам. Они тут же расслабились истали мне поддакивать.
— Итак, — сказала я усатому, который оказалсяужасно индифферентным типом. — Сейчас вы отправитесь восвояси и еще дорассвета сообщите Шлыкову о том, что его жена взята нами в заложницы. В обменна нее мы хотим получить гарантии своей безопасности и дальнейшегоневмешательства в нашу жизнь. — Я повернулась к соратницам и спросила:
