Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
Я едва не вскрикнула. В первый же день в доме мамочки Ольги прачка подбила глаз горничной.
Тогда подала голос Мэнди:
— Мне нужна судомойка. Девочку я знаю. Она упрямая, но учиться умеет. Ваше сиятельство, позвольте мне ее взять.
Мамочка Ольга питалась Мэндиными деликатесами со дня свадьбы, и порции все росли и росли. Пожалуй, сейчас она уже созрела до того, чтобы выдать Мэнди пятьдесят судомоек, лишь бы ей угодить.
— Неужели тебе нужна эта упрямица?
— Я ее беру, — сказала Мэнди. — Сама она ничего для меня не значит, но я любила ее мать. Я научу ее стряпать, а ваше сиятельство — чему душа пожелает, но чтобы никто ее пальцем не трогал, если ваше сиятельство понимает, о чем я.
Матушка Ольга выпрямилась во весь рост и во всю ширь:
— Да ты мне угрожаешь, Мэнди!
— Как можно, сударыня. У меня и в мыслях не было. Я дорожу своим местом. Просто, видите ли, все лучшие повара и кухарки в Киррии — мои друзья, и случись что с девчонкой, прямо и не знаю, кто будет для вас готовить…
— Я не позволю ее баловать.
— Баловать? Да я задам ей столько работы, сколько она в жизни не делала, а за это у вас будет хорошая кухарка.
Отказаться от такого предложения было невозможно.
* * *
Ближе к полудню на второй день моей работы к нам в кухню заявилась Оливия.
— Я голодная, — заявила она, хотя после завтрака прошел всего час. — Сделай мне гоголь-моголь.
Мэнди начала отмерять ингредиенты.
— Нет, пусть Элла сделает. — И встала у меня над душой, глядя, как я взбиваю белок. — Разговаривай со мной.
— Что мне тебе сказать?
— Не знаю. Что хочешь.
Я рассказала ей сказку про горбоносого принца, который влюбился в курносую принцессу. Сказка была и смешная, и грустная, и я любила ее рассказывать. Мэнди, занятая стряпней, вздыхала и хихикала в нужных местах. А Оливия просто молча слушала, неотрывно глядя мне в лицо.
— Еще расскажи, — потребовала она, когда я объявила, что вот и сказочке конец, а кто слушал — молодец (иначе она, подозреваю, не поняла бы, что сказка кончилась).
Я рассказала «Красавицу и чудовище». Во рту пересохло. Я налила себе воды в чашку.
— Дай мне тоже, — сказала Оливия.
Я налила и ей. Неужели мне всю жизнь придется удовлетворять ее… ее… ее аппетиты?!
— Еще сказку, — сказала она, допив. И повторила это и после «Рапунцель», и после «Пряничного домика».
Но после легенды о царе Мидасе я опередила ее и спросила, понравилась ли ей сказка.
Оливия кивнула, и я попросила ее сказать, про что она.
— Один царь умеет все превращать в золото и живет долго и счастливо. Еще хочу.
Это не приказ.
— Я больше не знаю.
— Хочу деньги. — Похоже, Мидас не шел у нее из головы. — Отдай мне свои деньги.
Отец перед отъездом оставил мне всего несколько джеррольдов, и я рассчитывала сберечь их на крайний случай.
— Разве ты не хочешь, чтобы Элла сделала тебе гоголь-моголь? — вмешалась Мэнди. — Ты вроде бы есть хотела.
— Нет! Хочу ее деньги! — Оливия повысила голос.
Мэнди не сдавалась:
— Зачем богатой девице вроде тебя жалкие сбережения судомойки?
— Чтобы стать богаче. У мамы с Хетти всего гораздо больше, чем у меня. — Она скуксилась. — Так нече-е-естно!
Сердце у меня заныло и от попыток ослушаться, и от ее скулежа. Я оттолкнула миску.
— Пошли.
Деньги были у меня в комнате, на самом дне ковровой сумки. Я вытащила их, не дав Оливии посмотреть ни на волка работы Агаллена, ни на хрустальные башмачки. Насколько они ценные, Оливия не сообразит, но может проболтаться Хетти или мамаше.
У меня было только три серебряных джеррольда — хватит на ночь в гостинице или на несколько обедов. Оливия пересчитала их два раза.
— Надо спрятать. — Она зажала монетки в кулаке и протопала прочь.
Я осталась без гроша — меня лишили даже того, что могла бы мне обеспечить горстка мелочи.
Я просидела на кровати четверть часа, наслаждаясь покоем и напрасно пытаясь выдумать, как избавиться от проклятия. Затем вернулась в кухню помочь Мэнди со стряпней. Там уже торчала Оливия.
— Поговори со мной, — потребовала она.
* * *
Вечером был прием, призванный утешить мамочку Ольгу в разлуке с отцом. Мне было велено вымыть перед приходом гостей пол в зале, и мамочка Ольга то и дело приходила дать мне указания.
— Встань на четвереньки и добавь в воду щелоку. Он лучше всего отмывает.
Я окунула руку в ведро, и кожу страшно защипало. Я выдернула руку.
— Не копайся! Прием будет сегодня, а не через неделю!
На работу у меня ушло три часа, но не прошло и часа, как я стерла костяшки пальцев в кровь. То и дело мимо проходили другие слуги. Кто-то кривился, кто-то смотрел с сочувствием. Когда мамочка Ольга зашла в очередной раз проверить, достаточно ли я усердна, с ней пришла ее камеристка Нэнси. Она встала за спиной у мамочки Ольги и жестами изобразила, как надевает ей ведро на голову.
— Что тебя так забавляет? — вопросила мамочка Ольга.
Я покачала головой и стерла с лица улыбку.
Наконец я все вымыла. Мало того что руки были все в крови — я натерла коленки, и спина у меня болела. Мне отчаянно хотелось быть настоящей служанкой — настоящие вправе уволиться и найти себе другое место.
Я вернулась в кухню помогать Мэнди. К счастью, она была одна. Увидев меня, она бросилась к шкафчику с травами и мазями и вытащила оттуда горшочек бодрящего снадобья.
— Сядь, лапочка. Сейчас будешь как новенькая.
Ее зелья творили чудеса, а главное — за обедом мне удалось отомстить. Мэнди посыпала петрушкой тридцать порций филе трески, и Нэнси собиралась подать их гостям.
— Стой! — Я метнулась к шкафчику с травами. — Вот. — И посыпала одну порцию молотым страстоцветом. — Эту подай моей мачехе.
— Зачем?.. — испугалась Нэнси.
— Не надо, — вмешалась Мэнди. — Ее сиятельство захрапит носом в тарелку прямо при гостях, а отвечать мне.
— А, только-то? Поделом ей. — Нэнси схватила тарелку и упорхнула.
— Умница, Нэнси! — улыбнулась ей вслед Мэнди и подмигнула мне.
Ужин был в самом разгаре, когда двум лакеям пришлось оттащить мамочку Ольгу в кровать. Но праздник продолжался: гвоздем вечера были танцы. Я все видела: Хетти потребовала, чтобы я следила за камином — пусть все увидят, какая я грязная, вся в золе и саже.
Поздно вечером, раздеваясь у себя в комнате, я задумалась о побеге. Мэнди соглашается колдовать только по мелочи, мне этого не хватит. А Чар уехал за тысячи миль — и вообще негоже ему знать о моих бедах.
Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 50
