– Это Сидни Хардвик из конторы «Хардвик, Карсон и Реддинг».
Адвокат утвердительно кивнул.
– Да, мистер Мейсон здесь, – сказала Делла в трубку. – Онпобеседует с мистером Хардвиком. Соединяйте, пожалуйста.
Адвокат взял трубку и произнес:
– Алло, Перри Мейсон у телефона… Здравствуйте, мистерХардвик.
– Мистер Мейсон, – сказал Хардвик, – я оказался в довольностранной ситуации. Мне бы хотелось встретиться с вами и мистером ДжеймсомЭтной.
– Когда? – спросил Мейсон.
– Как только вы сможете.
– Где?
– Где вам угодно. В вашем офисе, если хотите.
– По какому вопросу?
– Речь идет о некоем факте, поставившем меня взатруднительное положение, и, если говорить откровенно, это может иметь какблагоприятные, так и неблагоприятные последствия для вашей клиентки, ДжозефиныКэмптон. Я предполагаю, что вам крайне необходима информация, касающаяся миссисКэмптон. Но я также очень заинтересован в определенной информации, которойрасполагаете вы.
– Как скоро вы сможете приехать? – спросил Мейсон.
– Сразу, как только мы договоримся об удобном для вас и длямистера Этны времени.
– Я буду ждать вас через четверть часа, – решил Мейсон. –Мистер Этна будет у меня. – Он повесил трубку и сказал Делле Стрит: – Дозвонисьдо Джеймса Этны, Делла, и скажи ему, что у нас важная встреча с Хардвиком.Передай ему, чтобы он немедленно отправлялся к нам.
Делла Стрит кивнула.
– Я вернусь к тому времени, когда подойдет Этна, – сказалМейсон и направился в офис Пола Дрейка.
– Дрейк у себя? – спросил Мейсон сидевшую у коммутаторадевушку.
– Проходите прямо к нему, мистер Мейсон, – кивнула она. – Унего никого нет. Я его предупрежу, что вы идете.
– Спасибо, – сказал адвокат, открыл дверцу в низенькойперегородке, отделявшей небольшую приемную, и по длинному коридору двинулся вкабинет Дрейка.
Дрейк как раз вешал телефонную трубку, когда Мейсон вошел.
– Привет, – сказал адвокат. – Есть что-нибудь новое?
– Копаю все глубже и глубже, – сказал Дрейк. – У меня собраногромный материал, но я его еще не проанализировал. Там большое количествосамой разнообразной ерунды.
– Сидни Хардвик, бывший при жизни Бенджамина Эддикса егоадвокатом, а сейчас, вероятно, осуществляющий контроль за его наследством, вданный момент направляется сюда для встречи со мной, – сообщил Мейсон. – Судяпо его поведению, ему что-то известно, и это что-то его сильно беспокоит. Ты незнаешь, что бы это могло быть?
– Нет, пока не знаю, – Дрейк покачал головой. – Дай мне ещедва или три часа, и я, может быть, это выясню.
– Дай мне пятнадцать минут, и я выясню это наверняка, – усмехнулсяМейсон.
– Предварительная проба показывает, – сказал Дрейк, – что уЭддикса в крови было тридцать два промилле алкоголя в момент убийства. Этогобыло достаточно для того, чтобы он крепко заснул. Есть данные,свидетельствующие о том, что чуть раньше у него была еще большая концентрацияалкоголя в крови. Я думаю, мне нет нужды делать математические выкладки, нонапомню, что помрачение сознания при интоксикации наступает примерно спятнадцати промилле алкоголя в крови. При содержании алкоголя от тридцати досорока промилле человек находится в состоянии тяжелого опьянения, то есть онпьян настолько, что не в состоянии ни передвигаться, ни соображать.
– Продолжай.
– Так вот, у Бенджамина Эддикса было тридцать два промиллеалкоголя в крови. Полиции точно известно, когда миссис Кэмптон вошла в дом. Онипроверили это при помощи водителя автобуса. Она действительно ехала тем самымавтобусом, как и утверждала. Абсолютно точно установлено, что к этому моментуалкогольная интоксикация у Эддикса была настолько сильна, что он не мог ясновоспринимать происходящее. Вероятно, он пил до тех пор, пока не свалился накровать и не отключился. Содержание алкоголя в крови уменьшается послевсасывания в пределах от двух до четырех промилле в час.
– Что могло быть причиной такого непомерного пьянства, Пол?
– Черт побери, откуда я знаю?
– Ты выяснил что-нибудь о телефонных счетах? – спросилМейсон.
– Еще нет, но эта информация будет у меня в течение часа. Ядоговорился, что мне сделают копии всех телефонных счетов.
– Как тебе это удается, Пол?
– Тебе лучше не знать подробностей. Я рискую головой. Корочеговоря, они у меня будут.
– Как только получишь какую-нибудь информацию, дай мнезнать. Этот твой Алан Блевинс… Он действительно гипнотизер?
– Я бы сказал, не просто гипнотизер, а превосходный. Междупрочим, он сомневается, что гориллу можно загипнотизировать при помощи обычныхметодов. То есть он утверждал, что ему удавалось погрузить гориллу в какое-топодобие гипнотического транса, но, когда он это делал, он не мог ей ничеговнушить, воздействуя на подсознание. Когда гипнотизируют человека, этогодобиваются словами. Когда имеешь дело с гориллой, невозможно установить контактмежду человеческим сознанием и ее. Животное просто спит. И при этом довольнонепросто определить, является ли это внушенным гипнотическим сном илиестественным.
– Блевинс был уволен?
– Да.
– Под каким предлогом?
– Я выяснил, что никакой причины для этого не было. Сквернуюновость сообщил ему Натан Фейллон. Эддикс вообще отказался это обсуждать. Всебыли уволены одновременно.
– И Блевинс имел все основания ненавидеть Эддикса?
– Вполне мог.
– Выясни, где он был прошлой ночью, – сказал Мейсон.
– Уже выяснил, – ответил Дрейк, – он холостяк. Женаразвелась с ним два года назад. Он утверждает, что был дома, смотрел телевизор,а потом лег спать.
– То есть подтвердить его алиби никто не может?
– Нет, это его собственные слова, не более того. Хочешь,чтобы я копнул поглубже?
– Конечно, хочу. Почему с ним развелась жена?
– Психическое насилие. Она утверждала, что он якобы всевремя ее гипнотизирует, пытается использовать для своих опытов, выставляет ее внелепом виде и так далее.
– Узнай об этом как можно больше, – попросил Мейсон. – Найдиее, Пол. Я хочу поговорить с ней.
Дрейк сделал пометку в блокноте.
– Что-нибудь еще?
– Думаю, пока все. Я пойду обратно к себе и выясню, чтонужно Хардвику. Он должен вот-вот подойти.
