— Неправда. Там будет сложно, сколько детей погибает знаешь?
— Погибают только слабаки. — убежденно возразил тот.
— Пффф…
Зур’дах знал что прав тот, кто говорит что погибает много детей. Тоже самое ему мама говорила, а мама бы врать не стала.
Он как раз хотел об этом сказать, но не успел.
— А ну тихо! — рявкнул вдруг Охотник, и все дети сразу притихли. — Разгалделись тут. Ни звука, ясно⁈
Погрузив последнего гоблиненка, Ксорх обошел вокруг повозок, пересчитал детей и подергал упряжки тягловых ящеров.
— Мы едем в тоннели,- мрачно и назидательно сказал он детям, — И не дай боги, вы начнете там шуметь или разговаривать…Оглянутся не успеете, сожрет какая-нибудь тварь. Ясно? Вести себя тихо.
Притихшие дети кивнули.
— Значит теперь научитесь быть тихими. Такими тихими, чтобы не услышала самая поганая тварь. Если, конечно, хотите вернутся домой живыми, а не остаться в тоннелях навечно.
По спине Зур’даха пробежал холодок от остановившегося на нем взгляда Ксорха.
Главный Охотник вскинул руку и возничие уже занявшие места и сидевшие парами на спинах ящеров щелкнули хлыстами.
Неторопливо, и с низким мычанием ящеры начали перебирать ногами, и через мгновение повозки, кряхтя, и поскрипывая тронулись вперед. Вначале шли совсем медленно, а затем, немного раскачиваясь, набрали скорость до обычного шага.
— Правее забирай! — рявкнул погонщик соседу.
Охотники редким полукольцом взяли повозки в защиту и двигались впереди. Все пешком. В последней повозке гоблиненок заметил голову старого шамана.
Значит и он с нами едет? — подумал мальчик.
Правда, скоро голова старика скрылась внутри телеги.
Зур’дах почувствовал сначала легкую тряску, а затем колеса повозок пошли удивительно тихо, да и сами ящеры молчаливо тянули свою лямку перестав издавать звуки кроме еле слышного пыхтения.
Жилища племени с каждым шагом отдалялись.
Через десяток минут они уже въехали в один из больших тоннелей ведущих из пещеру в мир подземелий.
Стражник отсалютовали копьями Охотникам, и вернулись к своему ничегонеделанию.
Они въехали в тоннели.
Зур’дах немного задрожал. Несмотря на пришедший вдруг страх, — он ведь действительно боялся испытания, — ему, в тоже время, хотелось увидеть и узнать, что там происходит. Как-никак, часть детей ведь всегда возвращается оттуда, пусть и небольшая. А он теперь, не совсем обычный ребенок-гоблин.
Глава 16
Ничего примечательного и запоминающегося в тоннеле не было, — пока он не начал расширятся и вширь и ввысь. Вот тогда он стал выглядеть совсем иначе. Каждый звук начал отдаваться эхом, а многочисленные разновидности цветных и светящихся мхов стали густо покрывать стены, излучая приятный, мягкий свет. Сталактиты и сталагмиты свисали с потолка и росли с пола. В пещере таких больших не было. Повозки неторопливо их объезжали.
Часть детей рассматривала тоннель с интересом, — в тоннели их не выпускали, а часть начала присматриваться друг к другу, отыскивая знакомые лица. Слово за слово, и среди них начались сначала тихие, а потом погромче, — разговоры.
— А ну тихо! — рявкнул Ксорх. — Если еще одно слово услышу, выброшу к могильщикам!
Все снова послушно притихли.
— Еще час, и начнутся действительно опасные места. — добавил он. В этот момент в глаза его вспыхнули желтым цветом, что заставило почти всех детей оцепенеть от страха. Редко когда увидишь проявление силы Охотника.
Однако еще долгое время раздавались перешептывания. Хоть и тихие.
Ровно до тех пор, пока сверху, с высоты двадцать локетй, на них не спикировала незнакомая насекомоподобная тварь.
Прямо на детей. Попыталась.
Копье одного из охотников бытсро насадило ее на свой конец.
Только тогда гоблинята воочию убедились, что опасность более чем реальна, и притихли так, что даже их дыхания не было слышно. Поприжимались к бортам, крепко ухватившись за них. Теперь слышалось только легкое перешлепывание ног ящеров.
Зур’дах, уцепившись за край борта, выглядывал наружу. Несколько раз он ловил на себе красноречивые взгляды Охотников и прятался обратно. Но все же из за скуки раз за разом продолжал выглядывать наружу.
Несмотря на всеобщую тьму, которую местами разгоняло только слабое свечение растений, он мог видеть обстановку в целом. И пару раз, когда мелкие твари пытались напасть на Охотников, — видел как те отделялись смутными тенями от стен.
Но даже разглядывать, поначалу такие интересные мелькающие стены тоннеля, быстро наскучило гоблиненку.
Дорога стала однообразной. Тоннель-тоннель-тоннель…Никакого разнообразия.
Только на четвертый час они увидели первый поворот. И высота тоннеля значительно снизилась.
Задница у Зур’дах уже отбилась об жесткое дно телеги. Приходилось то стоять, то сидеть. Гоблиненок заметил, что делал так не только он.
Неудобство было во всем. Жесткий костяной каркас повозки, прикрытый протертыми шкурами зверей не давал никакой мягкости, так что бока и задницы всех без исключения детей, отбились до онемения и ныли.
Однако полная тьма длилась недолго, — через час начали вновь появляться фосфоресцирующие зеленым во тьме лишайники. Грибные наросты распространяли фиолетовые споры зависающие в воздухе и плавно опускающиеся вниз, на дорогу, а лозы, вьющиеся по стенам тускло мерцали желтым.
Все это дало то минимально необходимое освещение, с помощью которого глаза остальных детей уже могли что-то разглядеть.
В дополнение к этому, появились насекомые. То тут то там вспархивали маленькие светлячки, пауки-огневки и другие насекомые источающие свет своими телами.
Зур’дах увидев это машинально проверил свои тряпки. Осторожно прощупал кармашек-складку, и ощутил небольшое трепыхание, светлячок, которого он захватил с собой, был жив, и никуда не удрал. Угольница же находилась в другой складке одежды, медленно и недовольно ворочаясь внутри. Насекомые вернули ему чуточку спокойствия, просто уже одним тем фактом, что находились вместе с ним.
Ящеры чуть сбавили скорость продвижения, и без того не быструю.
Тишина и шлепки грузных ног ящеров, и стайки мошкары с прозрачными крылышками со светящимся синим прожилками, которые и слева и справа вспархивали потревоженные гоблинами.
