отцом давно забыли, как выглядят родные стены.
Сестра уверяет, что до моего появления родители жили душа в душу. Как в романах: долго, счастливо и вот это все. Но папа так и не смог простить матери ее слабость. Кто в своем уме ныряет в открытые врата неизведанного мира? На таком-то сроке беременности?
Он ждал ее полгода и в мыслях успел овдоветь. А она вернулась. Потрепанная, окровавленная, в порванной одежде, со свертком. Поклялась ему, что больше никогда не рискнет жизнью – ни своей, ни ребенка, – оставила профессию… Но этого оказалось недостаточно.
Все, что знаю о своей семье я – это вечные ссоры. Маме мало конференций и путешествий по Сеймуру, в душе она мечтает вернуться в излюбленные миры. И, похоже, причиной бед считает меня, потому и придирается к каждой ерунде. Требует, муштрует, холодно инструктирует. В ее присутствии мне даже вдохи приходится делать по расписанию.
Пока мы жили вместе, она каждый вечер после работы усердно «пила» кровь отца – мягкого и покладистого человека. Который, впрочем, имел свойство раз в месяц взрываться и становиться весьма опасным зверем. Чем не вампирша и оборотень, да?
Они нашли способ мирного сосуществования, разъехавшись в два противоположных конца материка. По своим причинам – не самым, признаю, уважительным – я предпочла остаться с папой.
– Ты сильно скучаешь по дому?
– До-очь… – лениво протянул вирс, не открывая голубых глаз.
– По ребенку, ясно. Ты хороший отец, да? – я ласково похлопала кота по загривку. Радужные пятна сошли с его морды и лап, но слабость не давала зверю поднять головы.
Я накрыла вирса защитным пологом, способствующим восстановлению, и вышла из лаборатории. Покручивая в пальцах читательский билет, подошла к стойке регистрации серватория.
Мне радушно улыбнулась молодая девушка в очках – младший библиотекарь. Самый младший. На верхних этажах они не такие дружелюбные.
– Иветт Рэйвенс, четвертый уровень допуска, – показала ей карточку.
– Поздравляю. Вы очень опытный читатель, – ее улыбка стала шире.
Ох, милая, ты даже не знаешь, насколько опытный.
– Четыре этажа мировых историй в вашем распоряжении, ланта Рэйвенс, – девушка закрепила на моем читательском прозрачный кристаллик. – Но при попытке подняться на пятый…
– Я в курсе. Не беспокойтесь, я не нарушаю правил в серваториях, – забрала у нее карту и поспешно свернула в левый коридор.
«А то, что досье мое такое пухлое, так это у кого-то из сеймурчан слишком богатая фантазия».
Надо сказать, там было что почитать. Книжка пользовалась бы популярностью в разделе научной фантастики.
Вот в «любовные романы» мое дело никак не попадало. Личная жизнь была пресной и на приключения небогатой. Чего у меня хватало в избытке, так это проблем на почве магии. Шутка ли – быть менталисткой в мире, где внушение выше первого уровня… Ах да! Полностью, совершенно, категорически запрещено. И на занятиях его проходят только в теории.
Первые два этажа Лурдского храма знаний были посвящены Сеймуру, его истории и культуре. Также здесь имелся небольшой раздел безопасной хавранской литературы. На третьем и четвертом уровнях располагались музеи иномирских диковинок.
Выше находились лаборатории и хранилища книг и предметов, полученных со всего Веера. А десятый уровень под стеклянным куполом венчал Кристалл знаний – артефакт-оракул, вобравший в себя всю накопленную серваторием информацию. Считалось, он может ответить на любой вопрос.
В классификации Б. Хардженса наш мир обозначен как Сеймур и считается центральным для прочего веера. Он изрезан кратерами порталов, как тот швейцарский сыр. Никогда не пробовала, но из кулинарной книжки, доставленной матерью из Хавраны, знала, что он отличается отменной дырявостью.
Сеймур – это магия. Она плещется даже в камнях. Брызжет из-под земли, оседает пыльцой на листьях, выступает потом на лбу, поутру собирается в капли росы… И вот ведь удивительно: мир, заполненный магией до краев, не имеет фантазии. Совсем. Никакой.
Поэтому Сеймур – мир порталов и воров. Тьфу, заимствователей и открывателей.
В серваториях найдется все, что смогли утащить из сопредельных миров наши отважные путешественники. От простеньких бульварных романов Хавраны и уникальных рецептов Саци до чертежей военной техники Керракта – пламенного мира, населенного демонами и прочими хаотическими тварями.
Я облокотилась на перила и задрала голову, нашла глазами сверкающий купол серватория. Прямо под ним преломлял лучи радужным спектром прозрачный кристалл. Небольшой, неказистый… Точка, в которую стекались все знания Междумирья.
Казалось, протяни руку, еще немножко, еще капельку… и ты сможешь задать вопрос. И получить ответ. О том, чьи зелено-рыжие глаза приходят к тебе по ночам. И что пытается сказать существо, больше похожее на рептилию, чем на человека.
Если бы все было так просто.
В первый день, когда мы прыгали в академию в телепортирующем экипаже, отец выдал мне читательский билет. Всего лишь четвертого уровня… С таким далеко не уедешь. И высоко не взлетишь.
«Я не готов допустить тебя до разделов Керракта и Танталы, Иветт… Твое досье и без этого пестрит!»
Ну да, вдруг в одном из сборников сказок случайно упомянут пошаговый рецепт изготовления мгновенного любовного яда? И бедовая Иви первым делом решит его протестировать. Скажем, на новом кураторе.
«Бла-бла-бла», как говорил мой приятель мизаур, вынужденно оставленный в предыдущей академии. Отец так стремительно перевелся из Шах-Грина в Лурд, что я не успела прощально махнуть рукой. Но папеньку понимала: кто ж добровольно пропустит керрактский артефакт и поступление книжек из закрытого мира?
В Сеймуре не было государств. Были лишь Главные Точки – центры всего. Подобия городов строились вокруг серваториев, а те, в свою очередь, возникали на местах первых порталов.
Сначала появились знания, затем хранители, и только потом – неучи вроде нас, студентов. Серватории были сродни секретным военным объектам. Не всякий мог заполучить читательский билет приличного уровня.
В Ваяре находилось совсем крошечное книгохранилище, в основном посвященное «семицветным». Там был самый стабильный и широкий переход в Эстерель.
Серваторий в Шах-Грине был довольно крупным, хоть и меньше Лурдского. Там, близ старой ярмской рощи, впервые были обнаружены порталы, ведущие в Энхарад и на Саци.
Еще при Шах-Гринской «библиотеке» имелся большой экспериментальный центр. Мне в нем приходилось бывать. К сожалению.
Местные маги-ученые проводили жутковатые опыты. Возрождали иномирские растения, выводили животных – вымерших, забытых, мифических – по картинкам и описаниям. Работали с дарами Веера и самой магией.
Некоторые эксперименты получались удачными. Так, мизауры (кусачие копии хавранских «чебурашек») пусть не сразу, но завоевали любовь сеймурчан.
Проход в ярмский лес был разрешен только опытным проходимцам с врожденным даром: меж розовых стволов часто образовывались спонтанные провалы. Однажды, как я слышала, там потерялась девочка. Она побежала за мизауром в запретную зону.
Малышку так и не нашли. Ищейки решили, что она провалилась в неизведанный мир. Жуткая история, которую знает всякий, кто там учился.
***
Я прошлась по первому этажу, отмечая глазами скучные энциклопедии, посвященные Междумирью, и
