и тишиной. Поставила на тумбочку крепкий взвар, который для меня любезно приготовила миссис Коббс. Оказалось, что она мама Джул, та самая любительница хавранской романтической литературы. Так что мне даже не пришлось прятать клыкастый роман, доставленный соседками.
Тишина была долгожданной. Из всех посетителей приятными были только Риз и Джулиэт, остальные глядели так, что внутри вздымалось очень неприятное ощущение. Тоскливое, горько-желчное. Все напоминало об отравленном вирсе, о сорванном турнире, и я никак не могла отделаться от ощущения, что я тому виной.
Мой опустошенный резерв постепенно восстанавливался, ссадины заживали под обильным слоем мази. Цефея разливала голубое свечение по черноте небосвода. Пора было готовиться ко сну, и я расстелила на кровати тонкую сорочку и мягкую кофту с широким воротником. Вместе они составляли идеальный по уютности комплект: то что нужно для чтения по ночам.
Я решительно стряхнула с плеч целительский халатик. Отлепила от кожи повязки, стерла влажной губкой остатки мази, просушила полотенцем – все, как инструктировал сир Угль. И с блаженным стоном влезла в чистую сорочку, предвкушая сладкие приключения клыкастой парочки…
– Я только на минуту, миссис Коббс! – раздраженным рыком разнеслось по коридору. – И нет, вы там не нужны…
Дверь распахнулась, и на меня уставился Адамиан Чейз. Тот, который герой (сейчас, видимо, кошмаров), мой невозможный куратор… и вообще.
– Ууууу! – возмущенно сообщила гостю, снимавшему глазами очередные мерки. Рукам в таком вопросе доверять не стоит, да-да.
– Прикройтесь, – сипло выдавил декан.
– Это вы… прикройте! – нервно кивнула на дверь, разыскивая глазами архову кофту. – Желательно с той стороны.
Он прикрыл дверь, но стороной ошибся.
– Вы опять за свое, мисс Рэйвенс?
Чейз в пару размашистых шагов пересек палату, схватил с кровати кофту и сунул мне в руки. Затем, усердно пыхтя, отобрал. Развернул. И с силой натянул на мою бедовую голову. В рукава я забралась самостоятельно, ошеломленно хлопая на Чейза ресницами.
– Кто позволил вам лезть в мою личную жизнь?!
– Боюсь показаться бестактной, но пока меня больше волнует собственная… чуть не утраченная…
Я расправила мягкую вязку по бедрам, и теперь из-под кофты нелепо выглядывало фривольное кружево ночной сорочки.
– А я вам не верю, Иветт, – меня подтянули за подбородок повыше, словно я всячески пыталась отвести от мага глаза. – И давайте без этих… ваших… недоуменных «хлоп-хлоп»!
– Но я недоумеваю, – опять озадаченно моргнула. – Вы весь какой-то… взвинченный и распаленный.
– Это потому, что я голодный, – вдруг признался куратор и прибил тяжелым взглядом кружева на подоле.
– Так съешьте что-нибудь, ради святого Арха! – взмутилась искренне. Он не поужинал, а я страдаю!
Чейз разглядывал мои коленки столь воодушевленно, словно те принадлежали нежному маринованному гхарру и были запечены по одному из секретных рецептов Саци.
– Не могу. Съесть.
– Да что вам мешает? Зубы ноют?
– Совесть. Репутация. И чувство самосохранения, – он резко отвернулся. – А ваши нелепые шутки только усугубляют…
– Вы опять меня в чем-то обвиняете? – догадалась с опозданием.
– Именно! – он кинул на мою кровать какую-то мятую бумажку. – Сначала мисс Келси подложила мне в документы это вот непотребство. А ведь воспитанная леди и дрянных романов читает поменьше вашего! Затем сирра Лавли чуть не набросилась прямо в ангаре и пригласила на ужин. Я уж молчу про эти странные взгляды, что бросали на меня в аудитории на занятии… Ваша работа?
– Эйна с вами, декан Чейз!
– Тогда в чем дело? Почему Эшли смотрит на меня глазами новорожденного тюленя? Почему сирра Лавли жарит для меня мясо среди ночи?
– Вы совсем спятили? – я по самый подбородок закуталась в ворот кофты.
– Надеюсь, еще не совсем. И?
– Так вы же этот… как его…
– Кто?
– «Герой романов». И девичьих грез.
– Ну знаете! – рыкнул Чейз, вздымая со дна угольных глаз вулканическую лаву. – Я в эти грезы не навязывался…
– А кто вас спросит? Тут разрешение не надобно, – сочувственно пожала плечами. – Я верно поняла: вас пригласили на ужин, накормили…
– Не успели, – фыркнул он.
– Предложили всякое, а виновата я?
– Вы, – уперто заявил декан.
– А вы эту чушь придумали и… сбежали?
Чейз уселся на мою кушетку и мрачно уставился в окно.
– Вероятно, я просто хотел сбежать.
– Сирра Лавли так дурно готовит?
– Уверен, у нее все более чем аппетитно…
– Тогда вы очень странный мужчина, сир Чейз, – я присела на подоконник и подобрала ноги. – В следующий раз придумайте более достойный повод для побега. И не приплетайте к нему меня.
– Вы как-то сами… приплетаетесь… – он поднялся с койки и приблизился к окну.
– Знаю. Поэтому мое личное досье такое пухлое, – закатила глаза, убегая взглядом к голубой Цефее. – А как дела у вирса? Он выживет?
Вопрос с трудом сошел с языка: узнать ответ было страшно. Я успела нафантазировать (при полном-то отсутствии воображения!) не только пару корзин рыжих вирсят, но и пушистую женушку, и бабушек с дедушками… Словом, целое мохнатое семейство, оставленное без кормильца.
– Вы можете его навестить в серватории. Завтра, если хотите. Ученые готовят вирса к перемещению, – отстраненно сообщил куратор. – Ближе к вечеру отправят в Ваяр, если состояние будет стабильным.
– Можно? Правда? – я спрыгнула с подоконника и встала перед Чейзом. Почему-то захотелось его обнять, но я сдержала глупый порыв.
– Угль выписал вам выходной. Я дам разрешение на посещение серватория, – кивнул он, щекоча взглядом мои коленки.
– Вы так и остались голодным, – хихикнула, представив картинку, в которой Чейз убегает дремучими лесными тропами. А сирра Лавли догоняет его с дымящимся стейком.
Я бы охотно посмотрела такой визион хоть в кофейной, хоть в еще какой луже. Но Анхеля рядом не было, и я осталась без кино.
– Вы даже не представляете, насколько…
Глава 13. Башня знаний и котики
– Прости меня, – прошептала в мохнатое ухо, и нос защекотало мягкой шерстью. – Ты должен держаться, слышишь?
– Мфрр… – сипло промурчал вирс, к которому меня наконец допустили после всех досмотров. Словно он был монархом важного государства, а я – тайным убийцей, замыслившим переворот.
«Котика» охраняли днем и ночью, ему отвели одну из закрытых лабораторий первого уровня. Величественным королем он возлежал на низком топчане, устланном соломой и одеялами.
Сирра Фервина, наблюдавшая за состоянием пострадавшего, сказала, что шансы у него «пятьдесят на пятьдесят». Что иномирские переходы ломали и не таких уязвимых… Ломали, верно. Это я знала наверняка.
– Мне нельзя ходить коридорами Междумирья, – тихо сообщила вирсу, пытаясь как-то перед ним оправдаться за приказ остановиться. – Моя метка проходимца, она… вроде как бракованная.
Да я вся бракованная! С лохматой каштановой головы до кончиков длинных пальцев.
– Глу-упая… мрр… Трушливая… мррр… ж-ш-шинна… – он проглатывал слова сразу, едва те срывались с языка.
– Я девушка… еще, – зачем-то призналась коту.
Но какое это оправдание? Вряд ли, став по-настоящему женщинами, девушки как-то резко мудреют, так ведь?
– Глупая…
– Мать тоже считает меня «порченым зерном». Таким, словом, которое не стоит бросать в землю, холить, лелеять и ждать полезных всходов.
– Портал… не смер-ртельный. Эстерель… хороший. Он дом, – выдал вирс и устало закрыл глаза.
Дом… Чудесное словно. Мы с
