руку президент, ну да ладно, военный может не знать этикета, хотя министр должен, я ответил рукопожатием, он пытался продавить, но трансгуманисты помнят о необходимости здоровья и часть времени проводят в тренажерке, я ответил достойно и сказал, глядя ему в глаза:
– Здравствуйте товарищ министр обороны Российской Федерации!
Он без приглашения опустился в кресло напротив меня, сильный и уверенный жилистый бык, отмахнулся:
– Антон Юрьевич к вашим услугам!.. Сейчас не до растанцовки, нужно быстро определиться, что и как делать. У нас страна огромная, пошла вразнос, нужна твердая власть здесь и на местах.
Я кивнул.
– Всё верно. Этим и займемся. Срочно соберем кризисный штаб, определим самые неотложные задачи…
– Верно, – подтвердил он. – Быстро и решительно. Как сказал великий Ильич, вчера было рано, завтра будет поздно. Но мы соблюдаем преемственность власти. Ваша партия победила на выборах, значит вы и становитесь во главе правительства. Все ритуалы утверждения через Думу и прочие… по боку! На это нет времени. Народу нужно показать твердую власть, иначе такое начнется…
Я повернул голову к молча застывшему у двери майору.
– Распорядись собрать глав силовых ведомств, а также экономики и финансов.
Палаш хозяйски огляделся, сказал властным рокочущим голосом:
– Вы занимайте кабинет президента и прочие его апартаменты, а я со своими людьми, пожалуй, размещусь в этом крыле.
Он обвел рукой некое пространство, но и так понятно, власть по его непререкаемому мнению должна исходить отсюда, а я буду неким прикрытием.
Крупный, сильный, бесцеремонный, чем-то в самом деле похожий на палаш, длинную прямую саблю, он уже выглядел хозяином Кремля, который принимает в своих владениях гражданского президентика.
Так вот почему силовики решили не вводить предусмотренное Конституцией правило замены президента премьер-министром, сказал мне внутренний голос, который давно уже не советует пойти выпить да по бабам.
Проще справиться с нововыбраным президентом, который ещё ни уха ни рыла в кремлевском болоте. Премьер-министр варится в нем уже десятки лет, у него связи во всех кабинетах, а по моему досье видно, что я вообще не посещал коридоры власти, никаких связей в этой богеме богатства и возможностей.
Первый бой, сказал гипоталамус. Проиграешь – проиграешь всё.
Я проговорил медленно:
– Антон Юрьевич, вы даже не скрываете силовой захват власти? Военный путч?
Он сделал удивленные глаза, что на его суровом обветренном лице выглядело непривычно.
– Константин Васильевич, зачем такие слова?.. Понятно же, сейчас только крепкая власть военных может обеспечить мир и безопасность.
Я спросил так же тихо и спокойно, хотя сердце уже колотится во всю:
– Тогда зачем вам я?
Он вздохнул, покачал головой.
– Чтобы избежать лишних жертв и волнений. Народ увидит, избранный президент на месте…
-– Но рулить будете вы?
Он вздохнул.
– Константин Васильевич, вы же понимаете, сейчас только сильная власть спасет Россию. Какое-то время приказы буду отдавать я. А потом, не будем называть сроки, когда всё устаканится, вы вернетесь к правлению. Ведь так всегда и происходило, вспомните «черных полковников» Греции! Да хотя бы Суллу, дай Бог ему на том свете щастя!
– Конечно-конечно, – сказал я, – зачем же вам называть сроки и связывать себе руки? Но вы не учли одну вещь…
Он взглянул с доброжелательным любопытством.
– Какую же?
– Я член The Mega Society, – пояснил я, – там люди с интеллектом один на миллион. У трансгуманистов интеллект в среднем сто шестьдесят, у некоторых выше ста девяноста шести. Вам это что-то говорит?
– Mega Society, – повторил он с интересом, – Что-то иностранное? То есть, признаётесь, что иностранный агент?
– И ещё почетный член, – подтвердил я, – трех европейских академий наук! Правда, и китайской тоже. Ну так что, арестуете?
Он нахмурился.
– Догадываюсь, намекаете на искусственный интеллект, что вот-вот превзойдёт человека по соображалке, и уже ничто его не удержит в подчинении? Дескать, умный обойдет все запреты дураков, и захватит власть. Вы об этом?
– Не сочтите за дерзость, – сказал я мирно, – но каков уровень ай-кью у ваших генералов?.. Ладно, можете не отвечать, я и так знаю. И члены моей команды знают. Ваши люди охраняют все входы-выходы в научно-исследовательские центры, но в этих дата-центрах работают члены моей партии. Вроде бы власть полностью в руках ваших людей, верно? Никто без их разрешения не войдет, не выйдет! Думаете, этого достаточно?
Лицо его дернулось, в раздражении побарабанил пальцами по столешнице.
– Считаете, компьютерщики могут править целой страной?
Я кивнул.
– Вы правы, не могут. Но вот политологи, экономисты, футурологи – могут.
– И что?
Я напомнил:
– Они в нашей партии.
Он фыркнул.
– Не все.
– Не все, – согласился я. – Приспособленцев хватает. Особенно их много в правящей партии, какую бы линию она ни гнула. Но всё-таки даже те политологи и экономисты не совсем ваши люди.
– Ну-ну?
Я пояснил медленно:
– Скажем так, они у вас временно. На подработке. У вас красть можно, у нас нельзя.
Он нахмурился.
– Даже не допускаете, что их взгляды могут быть тождественны нашим?
– Допускаю, – сообщил я. – Но, без обид, аристократы легче находят общее с себе подобными, чем с простолюдинами. А во главе всех стран, партий, правительств и транскорпораций находятся аристократы.
Я поднялся, посмотрел на хмурых десантников с автоматами в руках.
– Господин военный министр, – сказал я почти весело, – настало вам время сказать, что караул устал, и велеть очистить помещения всего Кремля!..
Он смотрел на меня, наклонив голову, словно бык, собирающийся метнуться на меня и вскинуть на рога.
– Думаете, – произнес холодно и веско, – не скажу?
– Как раз наоборот, – воскликнул я. – Все помним, какое ликование у простого народа вызывала картинка, когда солдаты выталкивают в шею из зала заседаний всяких там интеллигентных министров культуры, экономики и просвещения. Зачем они простому народу и Красной Армии?.. Действуйте, Верховный Диктатор!.. Как сказал великий Мао, винтовка дает власть!
Я поклонился, бодро поднялся из кресла и направился в сторону выхода. Сердце колотится, я взбешен и унижен, но какая-то подлая часть души ликует: ну вот и всё, вернешься в свой кабинет, продолжишь заниматься только наукой, всё хорошо, всё спокойно, зачем тебе эта грязь политики…
Палаш оставался неподвижен, сердце мое колотится, что-то не так, он молчит, я уже готов переступить порог…
…и тут оба десантника, резко сдвинувшись,
