моё тело, даря прохладу.
Мой дракон принял меня. Мы с Джарром становимся единым целым.
Глава 19. Рэйгард – Джарр.
Покидаем порт, прежде чем солнечные лучи, пронзив толщу воды, высветят на дне каждый камешек. Ни к чему пугать рыбаков. Обычный человек едва ли разберётся, чья стремительная тень проносится под днищем его лодки. Да и не отличит большинство людей дракона от нарга. Им не объяснить, что нарги до Авейры не добираются.
Хотя сейчас один нарг, возможно, до сих пор неподалёку.
«Выпустил», – формируется мысль.
Джарр излучает недовольство. Он не понимает, почему с трудом пойманную добычу вот так просто взяли и отпустили.
Нет, морские драконы не говорят. Джарр свои мысли и ощущения передаёт картинками, а слова возникают у меня в сознании. Оно у нас с Джарром даже сейчас, когда тела слиты воедино, разделено тонким барьером. Барьер проницаем, но он есть. Мы оба стремимся сохранять границу, именно поэтому наши встречи коротки.
Рисую своему дракону образ рыжей занозы, вцепившейся руками в огромный металлический рычаг и почти повисшей на нём всем телом.
Чувствую живой интерес Джарра. Зверь больше не сердится, и я передаю ему всю историю освобождения нарга.
Появляется жгучее желание увидеть девчонку, кажется, оно общее, и это непривычно.
До сих пор мой дракон не проявлял интереса ни к кому из людей. Но тут, возможно, роль играет то, что у меня крыша слетела. Я слишком долго, кажется, уже третий день, хожу кругами вокруг рыжей занозы, не получая желаемого. Даже зверь, похоже, удивлён.
Обогнув остров, мы стремительно приближаемся к бухте Горгулий Клык. Здесь началось наше знакомство, и, как бы мы ни спешили уйти в очередной рейд, сначала Джарр тянет меня сюда. Это что-то вроде ритуала. Я не против. Для меня с этим местом тоже многое связано.
Тут я впервые почувствовал своего дракона. Сначала именно почувствовал и только потом увидел. Нам повезло, что в тот момент я был один. Приёмные родители уехали на ярмарку, а мне было велено собирать моллюсков, как только начнётся отлив.
Это сейчас ощущение удара за грудиной стало для меня привычным, а тогда, в семилетнем возрасте, я задохнулся и опустился на один из камней, оставленных морем. Впервые я ощутил собственное сердце. Оно билось учащённо, взахлёб. В голове помутилось. Меня затопил страх. Казалось, я вот-вот упаду без сознания и буду лежать здесь, на подёрнутом илом песке, пока море не вернётся и не утащит меня в свои глубины.
Как только головокружение прошло, первым побуждением было вернуться на твёрдую землю. Но куда я без моллюсков? И дело не в том, что приёмный отец будет недоволен, в свои семь лет после нескольких уличных драк я уже знал, что отступивший раз очень быстро превращается в неудачника. И я пошёл вперёд, к следующей каменной глыбе, заросшей колонией моллюсков.
За ней я увидел покрытое чешуёй существо, отдалённо напоминающее ящерицу. Очень отдалённо. Потому что ящериц размером с мелкую рысь и с крыльями на спине мне видеть не доводилось. Зверь запутался лапами в обрывке рыбацких сетей, но не сдавался. Судя по продавленной в иле канаве, зверь упорно пытался ползти в сторону моря. Я поймал исходящую от него волну отчаяния. Каким-то образом понял, что оно принадлежит не мне, а попавшему в беду зверю.
При виде меня непонятное существо зашипело, а когда я подошёл ближе, попыталось зарычать, скаля острые зубы. Теперь к отчаянию примешалась ярость. Зверь был готов дорого отдать свою жизнь. И выглядел он отнюдь не беззащитным. И всё-таки я не отступил, потому что за грозным видом я поймал ощущение беспомощности.
Моё сознание захлёстывает тёплая волна. Джарр тоже помнит и поэтому любит бывать в том месте, где началась наша дружба.
Тогда я смог договориться с необычной ящерицей. Зверь позволил к себе прикоснуться и распутать сети. Но в руки не дался, рыкнул на меня, сверкнул янтарными глазами с вертикальным зрачком и поковылял по мелководью к спасительным волнам.
Провожая его взглядом, я ощутил странную тоску, как будто терял что-то очень важное. Разумеется, я никому ничего не рассказал. На следующий день ноги сами понесли меня на тот же берег, и снова я сначала почувствовал присутствие существа, а уже потом заметил в волнах чешуйчатую спину. Зверь наблюдал за мной издали. Через несколько дней он снова меня навестил. На этот раз подплыл ближе. Интерес был взаимным, и расстояние постепенно сокращалось, а связь крепла. Мы научились передавать друг другу мысленные картинки.
О том, что это детёныш морского дракона, я узнал много позже, после первого слияния.
Воспоминания рассеиваются, как мелкие рыбёшки, когда мы врезаемся в центр огромного косяка. Здесь, в заливе, рыбы много, а ловить некому. Рыбакам сюда путь заказан, так как всё дно утыкано острыми обломками скал, которые во время отливов напоминают торчащие из хищной пасти зубы. Отсюда и название бухты – «Горгулий Клык». Это наше место, и мы резвимся, обтекая подводные камни гибким драконьим телом, перехватывая острыми зубами самых крупных и вкусных рыбин и распугивая крабов.
Джарр доверяет контроль мне, и я снова чувствую себя мальчишкой. Всё как обычно, но в моём человеческом сознании застрял вопрос: почему дракон вернулся так рано?
Жар обдаёт тело изнутри, скручивает внутренности. От неожиданности из пасти вылетает сгусток огня, заставляя воду закипеть, а попавших в горячую струю рыбёшек всплыть кверху брюшками. Джарр не владеет стихией огня. Так откуда?
Перед глазами образ огненной девчонки. Острое ощущение опасности. Она что, опять куда-то влезла?
*****
Стремительное скольжение под водой и короткий взлёт с нехилым таким ударом о палубу.
Но мы ещё в полуобороте, и поэтому доски моего фрегата в большей опасности, чем мои кости. С трудом прихожу в себя.
С момента выплеска огненной стихии у водяного дракона я вообще плохо понимаю, где реальность, а где бред. И ещё меньше, как это связано с Кирой Каринс. Водяные драконы – это стихия воды, это, сожри их нарг, водяные удавки, водяные плети, умение поднять большую волну, но огонь-то тут при чём?
И я бы подумал, что мне всё померещилось, если бы Джарр не отправился со мной.
В ответ на мои метания Джарр показывает мне картинку пламени, а рядом образ рыжей занозы, расплавившей мой мозг.
И что? Если бы проявилась стихия льда, я бы мог предположить некую связь. У девчонки только ледяная стихия, я был с ней рядом; если бы у неё
