клерков, на сияющий чёрный массив замковой скалы, выросшей из сердца Атлантиды и даже сохранившей следы взрыва! Огромная дыра изуродовала склон под тронным залом. Там, где когда-то узники её величества влачили жалкое существование, зияла бездна, окаймлённая уродливыми зубцами скальной породы.
По спине пробежала дрожь. Тогда, в ту страшную ночь, повсюду висел дым. Дым и тьма, пыль и пламя… Я даже не представляла, насколько велики разрушения.
Я не смогла сдержать вздох, но, тайком оглянувшись на мальчиков, увидела, что их взгляд тоже прикован к бывшим подземельям и на меня они не обратили никакого внимания. У Аарона отвисла челюсть, как будто он тоже сравнивал воспоминания и открывшуюся его глазам картину разрушений.
– Значит, это и есть результат… – начала я.
– Да, – с горечью перебил меня Аарон. – В то время я только поступил туда на службу. Благодаря заступничеству Фаральды. Но потом… всё сложилось к лучшему. После того взрыва я смог пойти по стопам отца, как всегда и мечтал. Только Фаральда была разочарована.
– Ты участвовал в суде? – спросила я.
Был ли он одним из слуг? Или служил в охране? Встречались ли мы раньше? Я сжала кулаки, но Аарон рассеянно отмахнулся.
– Нет, – ответил он. – К тому же я был на службе её величества всего пять минут, а потом всё разлетелось у нас на глазах. В сущности, это не считается.
– А я думаю, считается, – сказал Дамиан с тоскливым блеском в глазах. – Ведь ты видел Стеклянные залы изнутри. Немногие могут этим похвастаться.
Я снова вздохнула, и на этот раз Аарон это заметил и смерил меня внимательным взглядом.
– Ну как, дышится свободнее? – поинтересовался он.
– Угу, – уклончиво ответила я. – Просто мне здесь не нравится, и… – Я оглядела причал. Мы были практически на виду. Хоть я и сомневалась, что мать или сёстры смогут узнать меня на таком расстоянии, даже выгляни они из дворцовых окон, но сама мысль, что меня могут увидеть, вызывала во мне тошноту.
– Ты права, – согласился Аарон. – Стоя на одном месте, ничего не достигнешь. И прежде чем мы пустим тут корни, надо срочно найти жильё на ночь. – Он криво усмехнулся. – Ты вообще-то слышала о Южной бухте, Робин?
Я кивнула, поскольку предполагала, что этот квартал Атлантиды вполне может быть известен далеко за пределами метрополии. Это одно из тех мест, которые имеют определённую репутацию. Точнее, не совсем безупречную.
В детстве родственники не позволяли мне гулять по нечестивым переулкам залива. (В крайнем случае, мы путешествовали с королевскими триумфальными процессиями по отдельным каналам.) Поэтому я удивилась, когда спустя четверть часа обнаружилось, что эти каналы почти не отличаются от других частей города, хотя бы по первому впечатлению. В бесчисленных уличных лавках предлагали блюда из водорослей и мидий во фритюре и грузовых морских коньков. В воздухе висел пряный запах града, который распыляли старухи-колдуньи на балконах своих башен.
Однако, похоже, пабов здесь было в среднем больше, чем на других улицах, а на стенах висели плакаты, приглашающие к незаконным дракам с легко одетыми русалками обоих полов (если я не разучилась читать). В витринах мрачных магазинов были выставлены ингредиенты для всевозможных зелий и заклинаний: хворост, порошок из клешней краба… Любой желающий практиковать запретную магию крови найдёт здесь всё необходимое.
В дверных проёмах и на мостах каналов повсюду сидели на корточках оборванные фигуры, просящие подаяния или еды, – такого в Атлантиде я ещё не встречала. И вообще большинство прохожих на улицах выглядели какими-то измождёнными, словно управление погодой на поверхности отняло у них все силы…
Мне захотелось остановиться и спросить, что именно их так беспокоит. Произошло ли что-то из-за меня или из-за потерянного Амулета? А может, было нечто большее?
Я вдруг поняла, что понятия не имею, что происходило с моим народом в течение последних четырёх с половиной лет, и от этой мысли мне стало совсем плохо.
Меня словно ударили. Я споткнулась на ровном месте и чуть не упала в солоноватую воду слева, прямо перед вьючными лошадьми. Хорошо, в последний момент мне удалось удержаться.
Дамиан быстро подошёл ко мне.
– Впечатляет, правда? – пробормотал он, в то время как Аарон, явно спешащий к конкретной цели, торопливо вёл нас мимо целого ряда трактиров и маленьких гостиниц.
На тротуарах здесь было столько народу, что никто не обратил бы особого внимания на нескольких новичков в поисках развлечений. Мы буквально плыли по течению, пока улицы не расширились до перекрёстка – почти маленькой площади, на которой исполняли одну из атлантических песен.
Поскольку мы, ведьмы, любим петь не только сплетая заклинания, наши предки записали историю нашего народа в стихах и положили её на музыку. Старинные мелодии и танцы часто исполняли для публики в продолжение традиции.
На площади перед нами выступали три девушки примерно моего возраста. На них были длинные халаты из чёрного морского шёлка, признаться, более дешёвого материала, чем тот, из которого шили одежду моей матери. Однако никто не ожидал увидеть идеальные костюмы на актрисах – ведь все знали, на кого они намекают.
В образе королев глубин они рассказывали гостям из ближних и дальних стран о том, что когда-то происходило в Стеклянных залах…
Аарон фактически привёл нас в центр публики. Удивительно, но мы даже остановились послушать. И встали совсем рядом с другими ведьмами и колдунами.
Я тихо охнула.
– Может, пойдём дальше… – начала было я – и замолчала, подпав под чары трёх фальшивых королев.
Девушки танцевали резко, отрывисто, и была в их движениях какая-то странная магия. Их мантии развевались и шуршали под звуки песен. А история, которую они рассказывали, была одновременно мистической и грустной. Обычно наши песни всегда начинались одинаково – с котла богов и кипящего в нём первобытного супа, из которого возникло всё живое. Потом говорилось о побеге ведьм в море, героическом спасении моей семьи и создании Атлантиды за семь дней и семь попыток.
Но, видимо, мы уже пропустили первые строфы, ведь королевы уже сообщили о раздоре с моим отцом, герцогом, и теперь сосредоточились на мне, Ундине Северине Маре, сурово поведав о моём святотатстве, освобождении оракула и потерянном Амулете Ветров.
Их голоса не изменились, но каждое слово пронзило меня до глубины души:
Пел песню ветер, и уныло
Рыдало море о былом:
Дар колдовской ребёнок милый
Употребил тогда со злом:
Закрыл народ на дне морском,
Навек оставив отчий дом.
Шторм воет словно рёв гигантов,
И кто-то на песке прочтёт:
«Принцесса из земли
