пару минут Осадчий замедлил движение, остановился в задумчивости, вернулся в плетеное кресло и, собравшись с духом, заговорил:
– Это правда. Я иногда… преувеличиваю угрозу. Но так было не всегда.
Даже не видя его взгляда, Ева кожей почувствовала, что они приблизились к новому рубежу откровенности. Никогда не угадаешь, где и в каких обстоятельствах тебя застанет поворотный разговор: будешь ты при этом в шортах или вечернем платье, окажешься в пляжном домике или шикарном ресторане, напротив усядется родной человек, которого знаешь сто лет, или почти незнакомый…
– Ты можешь рассказать. Можешь довериться мне, – едва слышно произнесла девушка.
– Как раз с доверием у меня небольшие проблемы. – Никита мрачно усмехнулся. – Я про это никому не рассказывал, оставил в прошлой, доамериканской жизни. В день моего шестнадцатилетия, точнее, в ночь… погибли… родители. Задохнулись от угарного газа. Умерли, не проснувшись.
Ева молчала, потрясенная не столько услышанным, сколько тем, что Никита смог довериться, показать свою уязвимость. Было видно, с каким трудом даются слова, и все же он продолжил:
– А знаешь, что самое тяжелое? Понимать, что виноват я и только я. Это была моя дурацкая затея – устроить день рождения на даче. Они поехали на день раньше, чтобы все подготовить, растопили гребаную печь, а в пять утра меня разбудил звонок соседей. Мама с папой лежали словно спящие… Игорю было пять лет, я даже не знал, как ему сказать… Черт, невыносимо вспоминать об этом!
Никита отвернулся. Стыд от собственной слабости жег его, словно ядовитая кислота, хотелось убежать от Евы прямо сейчас. Казалось, вот-вот она произнесет: «Только посмотри на себя! Я не этого ждала». Но девушка медленно встала, подошла совсем близко, села на подлокотник кресла и осторожно обняла Никиту. Он прижал Еву к себе, зарывшись в ее волосы, вдохнул ее запах…
– Пожалуйста, послушай меня. Ты ни в чем не виноват.
Девушка обхватила Осадчего двумя руками, успокаивающе провела по спине, чувствуя, как напряжено его тело:
– Я даже не могу представить, насколько тебе больно, но это был несчастный случай. Несчастный случай, понимаешь? Не мучай себя, пожалуйста.
– Если ты сейчас хочешь уйти, я пойму.
Ева только крепче обняла его:
– Нет, я не хочу никуда уходить.
Несколько минут они сидели рядом, так близко, что девушка слышала его сбившееся дыхание. Когда оно стало ровным, Ева разомкнула объятия и осторожно посмотрела Никите в глаза: и без того ярко-синие, они стали еще темнее. Девушка попыталась встать, думая, что ее присутствие больше не нужно. Но Никита не отпустил:
– Я… Иди ко мне…
Никто не понял, в какой именно момент искры близости между ними из дружеских и теплых разгорелись в пламя. Накопившееся напряжение электризовало комнату и стало осязаемым.
Осадчий подхватил Еву и одним движением усадил себе на колени. Рукой неторопливо провел по ее телу: от изгиба бедра по мягкому животу и вздымающейся груди к нежной шее. Ева тихонько застонала от таких приятных прикосновений. Пальцами он коснулся легких завитков на затылке и, отодвинув ворот футболки, ласково прикоснулся губами к шее. Девушка одной рукой обхватила его за плечи, а вторую запустила в густые темные волосы. Он взял ее лицо в свои ладони и настойчиво притянул к себе, губами найдя влажные губы, и вкус соленых слез смешался со сладостью ее кожи.
Из осторожного и медленного поцелуй становился нетерпеливым, волнующим. Языки касались друг друга, предвкушая наслаждение. На мгновение оба открыли глаза, и Ева увидела бушующий синий океан напротив, – так похожий на тот, который едва не поглотил ее сегодня. И в этот раз она с упоением отдалась ему.
Руки Никиты все смелее гладили ее, проникнув под тонкую ткань футболки. Длинные пальцы нежно пробежали вдоль позвоночника, с удовольствием прикасаясь к голой коже, и, пройдя вокруг тела, уверенно легли на грудь. Осадчий взял в ладонь притягательную округлость и, слегка подразнивая, медленно коснулся соска, зажав между указательным и большим пальцами. Ева выгнулась навстречу.
– Тебе приятно? Мне продолжать? – низким полушепотом спросил Никита, целуя и прикусывая мочку ее уха.
– Ммммммм, – бессвязно простонала Ева, надеясь, что это будет понято как согласие, и, подчинившись волне возбуждения, инстинктивно развела ноги.
Никита воспринял это как приглашение. Медленно, желая поиграть, рука спускалась вниз, задержавшись, чтобы расстегнуть непослушную пуговицу ее джинсов. Ева в нетерпении подалась вперед, взяв его руку в свою и опустив ниже. Длинные пальцы коснулись трусиков и отвели их в сторону. Указательным Никита провел по влажным губам и остановился на горячем клиторе. Нарочито неторопливо он начал массировать его, чертя круги тремя пальцами, то отдаляясь, то приближаясь к набухшей головке.
– Я хочу, чтобы ты кончила для меня, – возбуждение в его голосе заставило Еву задрожать.
– Да, пожалуйста… только не останавливайся…
Ева закрыла глаза, полностью отдавшись прикосновениям. Не было ничего, ни этой комнаты, ни океана за стенами, ни Сан-Франциско, а только запах Никиты и ритмичные движения его пальцев. Волна тепла начала собираться в ее теле, двигаясь от ступней к бедрам, от кончиков сосков к животу, и ниже, ниже… Почувствовав приближающуюся вспышку, девушка сжала предплечье Никиты и громко, не сдерживая себя, застонала.
Ручка входной двери повернулась с громким скрипом, застав обоих врасплох. На пороге с ошеломленными лицами застыли Игорь и Лора.
Глава 22
– Это я. Важные новости, – женский голос звучал встревоженно и недовольно.
– Очередной провал? – с сарказмом поинтересовались на том конце трубки.
– Почему ты не сказал мне, что у него кто-то есть? Это же меняет весь расклад.
– Что ты несешь?
– У нашего общего приятеля появилась подружка.
– О чем ты?
– Информация проверенная, можешь не сомневаться. И если эту девчулю вовремя не убрать, она спутает все карты.
– Да, это осложнение…
– Вот именно, осложнение, за которое нужно платить отдельно.
– Не волнуйся, все неудобства будут компенсированы. Подружку нужно устранить как можно скорее.
– Ты предлагаешь ее убить?! Я не собираюсь садиться на двадцать лет.
– Успокойся, никого убивать не надо. Нужно сделать так, чтобы она сама сбежала.
– С чего это вдруг она бросит холостого красавчика с миллиардами на счету? Я бы не стала.
На том конце телефона повисла абсолютная тишина. Наконец уставший голос произнес:
– Все просто: нужно показать ей, какой он на самом деле.
* * *
Теплый утренний душ медленно возвращал Еву в реальность. Она вытерлась пушистым белым полотенцем и, надевая пахнущий лавандой халат, остановилась напротив огромного зеркала. Свет из окна играл бликами на бледном мраморе ванной комнаты.
Девушка с интересом посмотрела на отражение: в последние дни что-то изменилось. Во взгляде, в
