осанке или внутреннем ощущении – неясно. Но сегодня Ева, впервые за долгое время, почувствовала себя желанной. И причиной тому были прикосновения Никиты. Его поцелуи… Даже стыд от вчерашнего фиаско, когда их застукали, как школьников, отошел на второй план. Правда, Ева не знала, как смотреть в глаза Игорю, а уж тем более Никите, и вечером тихонько ушла в свою комнату, отказавшись от ужина.
Раздался негромкий стук. Ожидая увидеть миссис Эднанс, Ева произнесла:
– Войдите.
Дверь открылась – на пороге, в светло-серой рубашке и синих джинсах, стоял Никита. Выглядел он слегка растерянным, что странным образом только придавало ему привлекательности.
– Доброе утро. Эвелин ждет нас к завтраку. – Обжигающий взгляд пробежал по неплотно затянутому халату, открывавшему шею, ключицы, грудь, и Ева почувствовала, что краснеет.
– Да, мне нужно одеться, я спущусь через пару минут. – Девушка инстинктивно запахнула халат.
– Я бы хотел поговорить… насчет вчерашнего. – Никита отвернулся, стараясь не встречаться с ней взглядом, и прошел вглубь комнаты. Несколько минут он стоял молча, внимательно изучая золотистый узор на обоях.
Пауза затянулась, и Ева решила, что ей стоит начать самой:
– Никита, я понимаю. Вчера был сложный день, и в какой-то момент все зашло слишком далеко. Жалею ли я об этом? Нет. Мы взрослые люди, и я не жду, что сейчас кто-то будет на мне жениться. Приятно ли мне было? Да. Я знаю, что продолжения не будет, – можешь не оправдываться. Все в порядке.
– Ты сейчас серьезно? Предлагаешь сделать вид, что ничего не было? Я не согласен.
Ева в изумлении посмотрела в невозмутимые глаза:
– Слушай, не надо играть в джентльмена. Я в порядке, правда.
Никита молча барабанил пальцами по столешнице, наконец вскинул голову и решительно спросил:
– Ты пойдешь со мной на свидание?
* * *
На террасе ресторанчика Foreign Cinema горели сотни фонариков. Огромный экран, натянутый во внутреннем дворике, показывал «Римские каникулы», и Грегори Пек уже кружил в танце Одри Хепберн. Добродушный официант провел Никиту с Евой к столику, и девушка в очередной раз подумала, что вся эта уютная, теплая картинка никак не вяжется с надменным образом Осадчего, который тот демонстрирует публике.
Словно в ответ на ее мысли Никита заботливо спросил:
– Тебе нравится здесь? Не замерзла? Если холодно, можем пойти внутрь.
– Тут чудесно. Спасибо, что пригласил.
Людей за соседними столиками было немного. Небольшая компания праздновала чей-то день рождения, а влюбленная парочка сладко ворковала, не обращая внимания на окружающих. Лицо девушки показалось Еве знакомым, но она не придала этому значения.
– Здесь очень вкусный орегонский краб и отличное вино из Долины Напа. Как тебе такой план?
– Звучит аппетитно. Я за.
Официант принял заказ, и буквально через пару минут вернулся c бутылкой охлажденного белого вина. Эффектным жестом разлил его по бокалам, и девушка задумчиво сделала глоток.
– Никита, не хочу портить вечер, но есть ли новости о моих документах? Я думала, свидетельство, заменяющее паспорт, пришлют уже сегодня.
– Что, так надоела моя компания? И даже 14 февраля не настраивает на романтический лад? – полушутливо спросил Осадчий, словно пытаясь скрыть обиду. В его взгляде была грусть и что-то еще, не поддающееся разгадке. – Не волнуйся, я все держу под контролем.
– Твоя компания мне не надоела. Даже наоборот.
– Насколько «наоборот»?
– А я думала, на свидании мужчина должен говорить комплименты, а не напрашиваться на них, – рассмеялась Ева.
– Принято. Я считаю, что в этом фиалковом платье ты выглядишь потрясающе. Так нормально?
– Для начала неплохо.
Теплый свет фонариков заливал террасу, и в нем Никита казался не строгим боссом, как обычно, а более расслабленным и даже юным. Глядя, как он откинулся в кресле и непринужденно общается с официантом, Ева подумала, что впервые видит его таким.
– О чем ты задумалась? Готовишь план побега?
– От тебя попробуй сбеги, – улыбнулась девушка. – И потом, моя спальня на третьем этаже: высоковато, чтобы спускаться ночью на простыне.
Никита рассмеялся, а затем неожиданно серьезно посмотрел на нее и придвинулся поближе. Казалось, все его тело обращено к Еве:
– Я не хочу, чтобы ты была далеко от меня.
Не зная, что ответить, Ева перевела взгляд на экран, где мокрый Грегори Пек страстно целовал Одри Хепберн. Смущение взяло верх, и девушка решила перевести разговор на безопасную территорию:
– У тебя красивый акцент.
Никита вопросительно поднял бровь.
– Когда ты говоришь по-английски, – продолжила Ева. – Едва заметный, и я не сразу обратила внимание, но теперь слышу.
– Приятно знать, что годы занятий по технике речи, – Никита приосанился, – были потрачены не зря.
– Серьезно, годы?
– Абсолютно. Первое время я вообще стеснялся открыть рот. Ждал, что кто-то обязательно прокомментирует мое произношение. Думал, ни один из бизнес-ангелов не станет слушать провинциала из Восточной Европы. Но разговаривать с инвесторами и людьми из венчурных фондов как-то нужно было, пришлось учиться. А легкий акцент мне все же оставили, я сам попросил.
– Чтобы… не забывать свои корни? – Ева улыбнулась.
Но Осадчий был совершенно серьезен:
– В том числе. Если в первый год в Долине мне хотелось максимально стать своим, то потом я понял, что нужно выделяться. Кто-то делал это благодаря безупречному гарвардскому выговору, у меня же совсем другая история. Было бы несправедливо ее забывать.
– Так кто же ты теперь?
– Составляешь мой психологический портрет? – В глазах Никиты заплясали озорные чертики.
– Именно. Почитаешь потом в The New York Times, – подыгрывая ему, произнесла Ева, и оба рассмеялись. – Нет, серьезно. Ты ощущаешь себя американцем или кем вообще? Знаешь, как у Меладзе, «я повсюду иностранец и повсюду я вроде бы свой»?
– Понятия не имею, кто это, но мысль в целом верная. Де-юре я гражданин США, а де-факто… – Никита пожал плечами. – Если честно, я всерьез об этом не думал. Раньше казалось, что застрял между двумя мирами, но теперь…
Экзистенциальные размышления Никиты о своей идентичности были внезапно прерваны: из-за соседнего столика поднялась рыжеволосая девушка в коротких кожаных шортах и серебристых сапожках и, оставив своего спутника, направилась к ним.
– Никки, я тебя не узнала! – радостно расцеловала она Осадчего в обе щеки.
Где же Ева ее видела? Она пыталась вспомнить, откуда знает это симпатичное личико. Безуспешно.
– Линда, вот так встреча! Познакомься, это Ева.
Да, точно! Линда Лайт, та самая певица, чей хит гремел прошлым летом из каждого утюга. Ева мысленно перенеслась на свою кухню, где совсем недавно с Димой и Алисой обсуждала многочисленных подружек Осадчего, – и эта красотка с огненными волосами была одной из них.
Словно не чувствуя никакой неловкости, Линда приветливо обняла ее, поздравила с Днем
