том великом мифе, где путёвки в Коктебель, и где ты — член Литфонда, а не простой смертный.
Никто не хотел организоваться в «Серапионовы братья», все хотели в Коктебель.
Но что я, эстетический сторож был этим моим братьям?
Итак, я бродил между семинарами прессы и творческими мастерскими, смотрел сделанное на коленке фантастическое кино. Потом на Конвенты стали возить удивительно дорогое кино про вампиров, ставшее знаменитым, и многие другие ленты. Годы литературы тем самым сменились годами кино.
Но это было потом, а пока я слушал, как ругают славянское фэнтези. Говорили о том, что все книги в нём — борческие, а говоря проще — боевики. И писатели, не обладающие знанием истории и знанием язычества, только воруют из былин имена персонажей. Очень мне понравилась фраза, брошенная при этом одним писателем «сусальное язычество». Я тогда записал её в книжечку, а потом добавил другое выражение, оборонённое ещё кем-то: «Древняя Русь в кольце фронтов».
В другом месте говорили о том, как расплодились фантастические журналы, и вот уже новый журнал будут издавать в Москве, другой журнал начал выходить в Петербурге, а третий я держал в этот момент в руках. Потом «Роскон» разделился — в загородном пансионате собирались люди внутреннего круга, и те, кто прошёл имущественный ценз, а в Москве, в специально отведённом месте, происходило то, что было более доступно, хоть и по билетам.
Там рекламировали книги и фильмы, писатели ставили автографы — всё по международному стандартному сценарию.
Тогда это было в одном месте, и без чётких перегородок. Сновали любители, подъезжали на пару часов и занятые люди — издатели, появлялись телевизионщики на своих хитрых машинках…
После беседы с этими телевизионщиками меня подловил один из главных людей в оргкомитете и строго спросил:
— Ну и что ты сказал в камеру?
— Всё хорошо, — ответил я, продолжая щурится от софитного огня, — всё ништяк. Сказал им, что не зарастёт народная тропа.
Глаза сурового человека потеплели, он смягчился и пошёл дальше — устраивать чьё-то бытие.
Впрочем, ничто мне не мешало видеть опасности этого движения. Потому как сообщество фантастов ведёт себя как лазерный луч в воздухе. Лазерный луч сам себе световод, в нём происходит отражение от внутренних стенок, которое зовётся «самофокусировкой».
И теперь не то, что бы остальная литература не принимает фантастику, но часто фантастическое сообщество само проводит нечёткую, но очень оберегаемую границу с окружающим литературным воздухом. Часто валовой продукт фантастики перестают судить по литературным меркам.
Но это отдельная угрюмая тема для всех сообществ, что имеют идеологическую, национальную или какую другую отграничительную идею.
Однажды, приехав на «Роскон», я увидел внизу, в пространстве баров и танцполов, праздник.
Фантасты не смогли заполонить весь пансионат собой, и туда приехали гости из области.
Это был день рождения каких-то заезжих бандитов, похожих на троллей.
Тролли сидели угрюмо, сжимая свои кубки, и смотрели на пришедших из окрестных деревень несовершеннолетних эльфов.
Славянское фэнтези смыкалось с каким-то неведомым.
Было темно, и только вспышки дискотечного огня озаряли царство Квасира.
Это была жизненная правда, разбуженная фантастами.
И я понял, что пора рвать оттуда когти.
06.05.2016
Грелка (об одном фантастическом конкурсе)
После ужина мы полтора часа играли в карты по маленькой. В результате Джордж выиграл четыре пенса, — Джорджу всегда везёт, — а мы с Гаррисом проиграли ровно по два пенса каждый. После этого мы решили прекратить игру. Гаррис сказал, что игра порождает нездоровые чувства, если ею слишком увлекаться. Джордж предложил нам реванш, но мы с Гаррисом решили не сражаться больше с судьбой. После этого мы приготовили грог и сидели беседуя.
Джером К. Джером. «Трое в лодке, не считая собаки».
«Грелка» — хорошее слово — в русском языке есть такие хорошие слова, которые и произносить-то приятно.
Это слово в данном случае означает конкурс фантастических рассказов «48 часов», который давно получил название «Грелка» от расхожего выражения «Порвать, как Тузик грелку».
Но кроме этого довольно старого, обросшего своими традициями конкурса я знаю ещё десяток, а на самом деле подобных форм народного приобщения к литературе гораздо больше.
И тут я бы сделал программное заявление — сетевой конкурс есть важный способ бытования литературы вообще, может, вид существования её в будущем.
Но обо всём по-порядку.
Как такие конкурсы устроены? Это соревнование коротких текстов (как правило, до 50.000 знаков — нижнее ограничение делается из необходимости отсечения быстро производящихся не-рассказов для манипуляции голосами).
Для начала объявляется тема, обычно загаданная более или менее известным человеком — к примеру, я там писал на тему, придуманную Шекли. Тема задаётся для того, чтобы, в свою очередь, отсечь «заготовки» — тексты, написанные заранее. Что, впрочем, работает слабо, но, как будет понятно дальше, для общей атмосферы не критично. После объявления темы потенциальные авторы имеют от трёх дней до пары месяцев на написание текста. Он посылается модератору или загружает сам на сайте. «Грелка» имеет практически идеальный движок, то есть программу для сортировки, хранения текстов и последующего голосования — дай Бог здоровья неизвестному мне человеку Сергею Фролову.
Сами участники читают анонимно вывешенные произведения друг друга, а потом голосуют — я ещё помню те времена, когда обходились одним туром голосования, сейчас же это стало невозможно из-за того, что количество желающих перевалило за сотню, а иногда достигает и двухсот. После отбора голосованием в группах (как правило участники успевают загрузить не один рассказ, а два, а некоторые — и более) во втором туре сходятся, скажем, десять-двадцать человек.
Из прошедших таким же голосованием выбирается группа «призёров» — от трёх до шести — и один, «порвавший Грелку, как Тузика», или просто «порвавший Грелку». Ну и аналогично игра проистекает на других конкурсах рассказа такого типа — я их знаю около десяти, но это только те, что я знаю.
Всё это повторяется через полгода или на следующий год.
На старом сайте «Грелки» было написано, что «конкурс „48 часов“ является свободным времяпрепровождением любителей фантастики всех рангов и на большее не претендует».
Это были очень умные слова.
Конечно, многие грелочники претендовали на большее, спорили до хрипоты в Сети, писали оскорбительные комментарии — но это тоже прекрасно. Потому что прививка унижением прекрасна для пишущего человека — будь он графоманом или талантом, не важно.
С другой стороны — обсуждения тут важнее текстов.
Это как игра в преферанс на дачной веранде — она отличается по задачам от игры
