все остальное… — он проводит рукой по лицу. — Прости, Агата, — повторяет мужчина. — Но сейчас не лучшее время для всего этого.
Марк обводит здоровой рукой себя и меня и отворачивается. Мне хочется вскочить и накричать на него. Накричать, что он идиот и никакой Семенов не может вынудить меня отказаться от него. И что мы со всем справимся, как и планировали — вместе. Но вместо этого я медленно встаю с кровати и поворачиваюсь к Михельсону.
— Хорошо, — киваю я. — Но еще раз я тебя в свою жизнь не пущу.
Не оглядываясь на Марка, сидящего на кровати, я выхожу из палаты и в полной растерянности спускаюсь вниз.
Уже в машине на парковке, я даю волю рвущимся наружу слезам. Я плачу по маме, Марку и Олегу, по нашим поломанным жизням и разрушенным отношениям. Я чувствую как в груди снова разбивается мое сердце. И не смотря на то, что где-то на задворках сознания, я понимаю причину этого внезапного расставания, больно от этого меньше мне не становится. Я злюсь на Марка за трусость и за то что он решил, что я не справлюсь со всем этим. Когда слезы, наконец, заканчиваются, я набираю Веркин номер и произношу в трубку:
— Я сейчас буду.
Над Питером занимается рассвет.
Позже утром, привлеченная запахом блинов, я выбираюсь из постели и босиком прохожу на Веркину кухню. Подруга, напевая себе что-то под нос, переворачивает блин на сковородке и, не глядя на меня, кивает на кофемашину.
— Наливай кофе, сейчас будем завтракать.
— Где дети? — спрашиваю я, садясь на стул.
— Киря к бабушке их повез.
— Из-за меня? — морщусь я.
— Нет, — мотает головой Вера. — Они давно договаривались, ты здесь не при чем.
Вера снимает последний блин и ставит передо мной полную тарелку от которой исходит пар и потрясающий аромат. На блинах лежит кусочек масла, пропитывая их. Я благодарно улыбаюсь ей, встаю и иду к кофемашине.
— Ты поедешь на работу? — спрашивает Вера, когда я сажусь обратно.
— Ну если он меня не уволил, то да.
— Агат, ну ты же понимаешь, что это попытка тебя защитить? — закатывает она глаза.
— Даже если так, он должен был со мной это обсудить. А не принимать решение за нас двоих.
— И ты бы сказала, что не расстанешься с ним.
Я не отвечаю, потому что Вера права, и она правильно истолковывает мое молчание.
— Вот видишь? — ухмыляется подруга. — О чем я тебе и говорю. А Марк просто испугался за тебя, и я могу его понять.
— А я не могу его понять, — сжимаю в руках кружку с кофе. — Ладно, Вер, — вздыхаю я, — закроем тему.
Подруга смотрит на меня осуждающе, но лишь пожимает плечами, и в полной тишине мы завтракаем.
Через полчаса я завожу Порш и отправляюсь в «Есенин». Как бы там ни было, я все еще являюсь шеф-поваром этого ресторана. Не уверена, что Марк появится там, но не знаю как буду смотреть ему в глаза если все же он приедет. Слова Веры не способны меня успокоить, я все ещё считаю, что Марк поступил нечестно по отношению ко мне, какими бы ни были его мотивы. Пока я объезжаю все городские пробки по пути на работу, раздается звонок на телефон. Я нажимаю на руль и включаю громкую связь.
— Агата Александровна, — раздается в трубке голос Петра Аркадьевича. — У меня для вас хорошие новости, — его голос дрожит от возбуждения. — Сегодня утром вашу маму привезли обратно. С ней всё в порядке, все её показатели в норме, так что можете вечером приехать и навестить.
Вздох облегчения вырывается из моей груди.
— Как она?
— Совершенно нормально, вам ни о чем беспокоиться. — частит доктор. — Мы сегодня же начнем снова все процедуры по реабилитации. Марк Давидович уже оплатил полностью весь курс. Поэтому можете не переживать.
Как только доктор упоминает Марка сердце сжимается, и я сразу понимаю, что скорее всего Вера была права. Видимо, Марк с Семёновым все-таки о чем-то вчера договорились. Только зачем тогда было взрывать его машину?
— Хорошо, Петр Аркадьевич, — отвечаю я. — Спасибо, что позвонили.
Я прощаюсь с доктором, и рука тянется набрать номер Марка, но я одергиваю себя и записываю голосовое Илье, чтобы предупредить о том, что задержусь и разворачиваю машину.
Часом позже я сижу в палате и держу маму за руку. Она выглядит так же как и несколько дней назад, и я в первый раз думаю, как было бы хорошо, если бы она сейчас ничего не понимала. Мне страшно, что все произошедшее не пройдёт бесследно, хотя Пётр Аркадьевич убеждает меня в том, что с мамой все в порядке. Если бандиты просто держали ее в другой больнице, то мама, скорее всего, ничего и не поняла.
Когда я приезжаю на работу, отмечаю, что в ресторане снова слишком мало посетителей. Марк с Ильей ещё не решили по поводу ребрендинга, поэтому никаких особых задач на сегодня перед кухней не стоит. Я становлюсь на раздачу и делаю то что привыкла делать всегда — ищу спасение в любимой работе.
За весь день мы не пересекаемся с Марком ни разу, чего я, если честно, и ждала. Судя по всему, у него сломана рука и скорее всего он все еще в больнице.
Отрабатывая смену без каких-либо происшествий, я сажусь в машину и снова направляюсь в кардиологический центр. Пока я еду, на телефон приходит сообщение, я беру смартфон в руки на светофоре и открываю его. Меня удивляет что оно от Артёма.
«А я тебя предупреждал», — читаю я.
Следом приходит ещё одно.
«Давай встретимся?»
Я удаляю оба сообщения, бросаю телефон на пассажирское сидение и сосредоточено продолжаю вести машину.
Глава 20. Марк
Агата уходит. А я остаюсь полностью опустошенным. Только-только у нас все наладилось. Только она стала мне доверять. И я… Снова рушу все ее надежды. А ведь постоянно твердил, что мы через все будем проходить только вместе. Дерьмо жрать. Что ж и это нам придется съесть. Вместе, но по отдельности. Если бы я поступил по-другому ей бы грозила смертельная опасность. Взрыв это только подтвердил. Семенов не остановится ни перед чем, пока не
