Глава 1Катя
— Это что… кто… — едва выдаю, глядя на маленького розовощекого мальчика, который сидит на моем столе под конец дня.
Перевожу взгляд на шефа и пытаюсь дать понять, что жду объяснений.
— Это… — указывает на ребенка, — ваше наказание, Екатерина Сергеевна.
— То есть? — я слабо понимаю, о чем речь.
А маленький мальчик еще и трогает мои принадлежности. Опасливо забираю у него линейку и ручку, ставя их обратно. Малыш тянется за тетрадкой, наклоняясь опасно близко к краю, и я не выдерживаю:
— Что происходит? — выдаю излишне громко, но сразу же прикусываю язык, понимая, что говорю со своим начальником, а не с дворником.
— Я оставляю вам своего сына на выходные, — спокойно говорит он, ероша волосы мальчика и придерживая его за ручку.
— То есть? — снова повторяю, как попугай, а у самой внутри все переворачивается.
Как это “оставляю на выходные”? Что я буду с ним делать? Он же… маленький совсем. Сердце начинает биться быстрее, я шумно дышу, пытаясь вспомнить, что знаю о детях.
Вечный плач, разбросанные игрушки, почасовое кормление и истерики, истерики и еще раз истерики.
М-а-а-а-м-о-о-о-ч-к-и-и-и!
— Я не могу, — выдаю с четким намерением не соглашаться.
Ни за что на свете!
— Екатерина, будете отрабатывать косяки по выходным у меня дома! — спокойно говорит мой шеф и берет сына на руки. — Я жду вас у себя завтра в восемь, — он протягивает бумажку и удаляется, а я пытаюсь осознать, что только что произошло.
* * *
За две с половиной недели до вышеописанных событий
С чего начинается утро у всех нормальных людей?
Правильно!
С кофе, прочтения газет или, на крайняк, электронных новостей, просмотра почты, умывашек, одевашек и прочего.
С чего начинается мое утро?
С пончиков. Ароматной, вкусной выпечки, которая так и тает во рту.
Пончики со сгущенкой, с шоколадным или молочным кремом, с сахарной пудрой, с глазурью.
Мммм…
Стону от удовольствия и вгрызаюсь в пончик, облизываю губы, на которых расположились остатки присыпки и откусываю еще кусочек.
Господи, это божественно!
Нежное, мягкое тесто, оно буквально тает во рту, а начинка обволакивает язык и заставляет испытывать настоящий экстаз.
Да ночь с мужчиной даже рядом не стоит в сравнении с тем удовольствием, которое я испытываю сейчас!
Я ем и ем, а когда смотрю на часы, тихо чертыхаюсь и вскакиваю со стула. Бегу в ванную, мою руки и губы, наношу помаду. Мило улыбаюсь в зеркало, проверяя как лег слой, и иду в прихожую, чтобы схватить сумочку и сбежать на работу.
На первый рабочий день, между прочим.
Надеваю черные лакированные туфли на высокой шпильке и… замечаю пятно на рубашке.
Да чтоб оно горело все лесом!
Стаскиваю туфли и стону, потому что переела. Мой, и без того не маленький животик, серьезно так мешает сейчас двигаться быстро.
Я плетусь как черепаха, распахиваю шкаф и… понимаю, что надеть нечего. Я специально купила блузку, которая скрывает лишние складочки.
А их, между прочим, три.
Три!
Когда сижу, правда, но все же!
Это ж, блин, не хухры-мухры, а складки!
А у меня в шкафу топики, пара балахонов и ни одной нормальной вещи, которую можно надеть на работу! В этот момент я готова возненавидеть пончики.
Хотя…
Нет, вру, не готова я!
Сетую на свою неуклюжесть и неаккуратность, а пончики… они вкусненькие, сладенькие, мягенькие.
Одеваться, Зимина! — напоминаю себе и быстро выворачиваю содержимое шкафа, понимая, что если не выйду через пять минут, то опоздаю на свой первый рабочий день и он станет последним.
Я, конечно, преувеличиваю, но все же.
Мало ли, что там у Деспота на уме.
Почему у Деспота?
Так потому что шеф наш — Дамир Деспотовский. Я его прозвище узнала еще до устройства на работу от подруги. Она трудоустроена в компании “ДенСтрой” уже больше года и только недавно там освободилась вакансия секретаря.
— Катька, это твой шанс! — орала Анька неделю назад. — Эта очкастая уволилась!
— Что? Куда? Откуда? — я спросонья не понимала, о чем говорит подруга и даже не пыталась вникнуть, ибо не то что думать, даже глаза открыть не могла.
— Ульяна, говорю, уволилась. Точнее, ее поперли, но это и неважно. Ищут секретаршу, поднимайся и пиляй на собеседование на десять. Я тебя уже записала, — и бросила трубку.
На работу меня взяли сразу, так что сегодня — мой первый рабочий день.
И пятно от пончика!
На глаза попадается сиреневый шелковый шарфик, я быстро вытаскиваю его, осматриваю.
Вроде, чистый.
Да и не мятый.
Быстренько вытираю пятно на блузке салфеткой и надеваю на шею шарф.
Завязываю изящный бант и улыбаюсь своему отражению в зеркало, вмонтированное в огромный шкаф-купе, где я храню свой гардероб.
Бант, конечно, смотрится так себе, но надевать обтягивающую блузку в первый рабочий день не вариант. Я ведь проявить достоинства хочу, а не выдавить недостатки.
Так что…
Снова обуваю туфли, последний раз смотрю на свое отражение уже в зеркале в прихожей и выхожу из квартиры. Вожусь с замком двери, который почему-то отказывается закрываться именно сейчас.
Я пыхчу, кряхчу и чувствую, как по мне тоненькими струйками начинает стекать пот.
Да чтоб его!
Еще пять минут усилий, и я таки закрываю этот чертов замок.
Спускаюсь по ступенькам и…
Вспоминаю, что забыла в квартире сумку с телефоном и личными вещами.
Да твою же бабушку!
Возвращаюсь в квартиру, забираю сумку с прихожей, благо, хоть замок не выеживается, и наконец-то выхожу на улицу.
В тени плюс тридцать пять, на солнце все пятьдесят, а я в шарфе. В шелковом, но все же. Дойдя до остановки, понимаю, что в нем жарко, но и снять не вариант.
На часы не хочу даже смотреть, и так понимаю, что без опоздания не обойтись.
Маршрутка прибывает через десять минут, а еще через двадцать я выхожу около высокого многоэтажного здания, возведенного из стекла. Наш офис находится, кажется, на десятом, этаже, и я решительно ступаю вперед, протискиваюсь в карусель.
