— Мой дорогой мистер Лейн. — Лоб Бруно был наморщен, а его поведение заметно изменилось. — Это блестящая и, несомненно, в основном верная аналогия. Но, боже мой, как часто мы можем использовать предлагаемый вами метод? Нам нужно действовать. На нас давят начальство, пресса и общественное мнение. Если какие-то моменты остаются неясными, то не потому, что мы не правы, а потому, что их не смогли толком объяснить или же они вовсе не имеют отношения к делу.
— Спорный вопрос… — Лицо Лейна вновь стало спокойным и загадочным. — Отвлекаясь от этой увлекательной дискуссии, мистер Бруно, я соглашаюсь с вами, что закон должен следовать своим курсом. Арестуйте мистера де Витта за убийство Чарлза Вуда. — Он встал, улыбнулся, отвесил поклон и быстро вышел.
Бруно, проводив его до лифта, вернулся в кабинет с обеспокоенным лицом. Тамм, сидя на стуле, смотрел на него без обычной агрессивности.
— Будь я проклят, если знаю, что думать, — ответил Тамм. — Сперва я просто считал его глупым старым хвастуном, но теперь… — Он поднялся и начал ходить по ковру. — Этот его монолог не был болтовней слабоумного старикашки… Кстати, вам будет интересно узнать, что Лейн сегодня был на ленче с де Виттом. Об этом мне доложил Мошер.
— На ленче с де Виттом? И он не проронил об этом ни слова, — пробормотал окружной прокурор. — Интересно, не прячет ли он в рукаве что-то касающееся де Витта?
— Во всяком случае, они ничего совместно не замышляют, — мрачно произнес Тамм, — так как, по словам Мошера, де Витт после ухода Лейна выглядел как побитый пес.
— Может быть, он на нашей стороне, — вздохнул Бруно, опускаясь во вращающееся кресло. — А если он действительно что-то обнаружит, нам придется проглотить собственное лекарство, каким бы оно горьким ни было!
Сцена 10
«ГАМЛЕТ»
Пятница, 11 сентября, 19.00
Мистер Друри Лейн, сопровождаемый похожим на казака скуластым субъектом, вошел через проход в стеклянной стене в фойе частного театра в «Гамлете». Вместо дешевой позолоты тут господствовали бронза и мрамор. В центре находилась бронзовая копия знаменитого памятника работы лорда Гауэра[47]— Шекспир, сидящий на высоком пьедестале, окруженном стоящими фигурами леди Макбет, Гамлета, принца Хэла[48]и Фальстафа. В глубине фойе возвышался бронзовый портал.
Лейн, внимательно следя за губами своего спутника, вошел вместе с ним через портал в театральный зал. Здесь не было ни лож, ни украшений в стиле рококо, ни хрустальных люстр, свисающих с высокого потолка, ни балконов, ни фресок.
На сцене лысый молодой человек, стоя на стремянке, наносил кистью энергичные штрихи на заднике, изображавшем аллею, уставленную по обеим сторонам причудливыми сооружениями.
— Браво, Фриц! — четко произнес Лейн, останавливаясь, чтобы лучше разглядеть работу молодого человека. — Мне это нравится.
Несмотря на то что зал был пуст, не слышалось ни малейшего эха голоса актера.
— А теперь внимание, Антон Кропоткин, — сказал Лейн, опускаясь на сиденье в заднем ряду. — Вы склонны недооценивать возможности пьесы вашего соотечественника. Под кажущимся гротеском скрывается истинно русский пыл. Перевод на английский уничтожит славянскую страстность. А если перенести действие на англосаксонскую почву, как вы предлагаете…
Бронзовая дверь открылась внутрь, и в зал проковыляла маленькая горбатая фигурка Куоси. Кропоткин резко повернулся, и Лейн проследил за его взглядом.
— Ты вторгаешься в святилище драмы, Куоси, — ласково упрекнул он. — Но ты выглядишь усталым, бедный Квазимодо. В чем дело?
Куоси подошел к ближайшему сиденью и ворчливо поздоровался с великаном Кропоткиным.
— У меня тот еще был день! — сердито сказал он. — Устал? Да я разорван на куски!
Лейн похлопал его по руке, как ребенка:
— Но ты добился успеха, гном?
Куоси усмехнулся:
— Каким образом? То, как южноамериканские консулы служат своим странам, просто позор! Никого нет в городе. Все в отпуске… Я потратил три часа на бесполезные телефонные звонки и…
— Тебе нужно обзавестись терпением неофита, Куоси, — промолвил Лейн. — Ты дозвонился уругвайскому консулу?
— Уругвай? — проскрипел старик. — Это страна в Южной Америке?
— Да. Думаю, тебе там больше повезет.
Куоси скорчил безобразную рожу, злобно ткнул русского в ребра и вышел из зала.
— Чертов крысенок! — проворчал Кропоткин. — Теперь у меня будет болеть ребро.
Спустя десять минут, когда Кропоткин, Хоф и Лейн обсуждали новую пьесу, горбун вернулся в зал, усмехаясь.
— Отличное предложение, мистер Друри! Уругвайский консул не вернется до 10 октября.
Кропоткин поднялся и зашагал по проходу. Лейн наморщил лоб.
— Жаль. Он тоже в отпуске?
— Да. Уехал в Уругвай, и никто в консульстве не может или не хочет давать никаких сведений. Консула зовут Хуан Ахос.
— Я бы хотел поэкспериментировать с этим опусом, мистер Лейн, — задумчиво произнес Хоф.
— Да, Фриц? — отозвался актер.
— Как насчет того, чтобы разделить сцену по горизонтали? Технически проблема не слишком сложная…
— Только что звонили по телефону… — начал Куоси, но Лейн смотрел на Хофа.
— Над этим стоит подумать, Фриц, — сказал он. — Ты…
Куоси потянул актера за руку, и тот обернулся:
— Что-нибудь еще?
— Я пытаюсь сообщить вам, — огрызнулся горбун, — что звонил инспектор Тамм и сообщил, что он арестовал Джона де Витта.
Лейн равнодушно махнул рукой:
— Глупо, но полезно. Это все?
Куоси поглаживал ладонью лысину:
— Инспектор сказал, что сможет быстро предъявить обвинение, но процесс начнется не раньше чем через месяц. Суд будет заседать только в октябре.
— В таком случае, — сказал Лейн, — мы позволим Хуану Ахосу спокойно провести отпуск. Ты заслужил отдых, Калибан… А теперь, Фриц, давай разберемся с твоей идеей.
Сцена 11
ОФИС ФИРМЫ «ЛАЙМЕН, БРУКС И ШЕЛДОН»
Вторник, 29 сентября, 10.00
От миссис Ферн де Витт, шедшей через приемную, исходило напряжение, как от самки леопарда, размахивающей в гневе хвостом. На ней были костюм, шляпа без полей и причудливого вида туфли, отороченные леопардовым мехом. В черных глазах светилась злобная ярость, вполне достойная леопарда. Стареющее лицо, покрытое слоем макияжа, походило на тотемную маску, под которой таилась не только многовековая жестокость, но и страх.
