приказал мне отворить дверь своей комнаты и идти к зеркалу.
– О чем вы подумали в этот момент, мистер Браун? – спросил доктор.
– В то время я и понятия не имел о том, что человеческая сущность подразумевает собой наличие так называемого мышления. Поймите меня правильно, я и до этого слышал голоса, но они всегда были моими. Тот случай… Он напугал меня. Этот голос не был моим.
– Вы все-таки прошли к зеркалу?
– О, нет! С тех пор, как бы вам сказать, это моя главная фобия. Мои родители были язычниками. Они верили в существование черной магии и, узнав о моих страхах, избавились от всех зеркал в доме и запретили мне смотреть в окно после семи вечера. Я и по сей день избегаю отражающих поверхностей, доктор. Для меня это мучительно. Но после столь долгого мучения я набрался смелости прийти к вам.
– Этот голос появлялся и позже? Что он вам говорил? – доктор был хмурым, моя история явно заинтересовала его.
Мы находились в просторной комнате без освещения, где, потрескивая искрами, в камине горел огонь, бегая бликами по нашим лицам. Человек, ведущий со мной диалог, – доктор Оливер Купер, выдающийся миценат нашего времени, отличившийся неслыханными успехами в области психологии и социологии. Его репутация давала о нем знать исключительно в лучшем свете, в каком он и предстал передо мной. Естественно, наша встреча проходила во всех необходимых для того условиях. Будучи человеком в возрасте, его волосы были седыми, как молоко, а зрение вынуждало носить очки. Сами очки ему необходимо было отложить, так как объект нашего диалога был обговорен заранее.
Я приехал к нему на личной машине деда, знатного инженера с характером, окна которой были занавешены плотными шторами. Именно личное знакомство моего деда с Оливером послужило мне билетом на эту встречу.
– Да. Он часто начинает со мной разговор. Поймите правильно, это не внутренний диалог, не противоречия моих интересов, приводящие к умозаключениям. Со мной говорит другой человек. И хуже того – на его слова отвечает другой голос, также мне не принадлежащий. Во мне говорят люди, доктор, ведут со мной споры, борьбу. Я чувствую их. Словно два лилипута притаились в темных уголках моего я. Я чувствую их точно также, как чувствую вас.
Оливер слушал меня внимательно, смотря строго в мои глаза. На его лице выражалось смятение, перемешанное с глубокой заинтересованностью.
– О чем говорят эти голоса? – спросил он.
– Чаще всего они просят найти отражающую поверхность, но это происходит так странно… Словно они не знают о существовании друг друга. Как только один прекращает говорить, начинает говорить второй, и при этом их… как бы вам сказать… их внутренние миры целиком и полностью отличаются. Вы знаете, что с этим делать?
– Стоит признаться, – ответил доктор, – с таким я сталкиваюсь впервые. Ваш случай скорее похож на раздвоение личностей, нежели на шизофрению, но раздвоение личностей подразумевало бы раздвоение вашей личности. Вы же – единый человек. Разъединение происходит внутри вас. Вы говорили по поводу их внутреннего мира. Как это отражается на вас?
Секундная стрелка настенных часов была практически единственным источником звука в комнате. Приглушенный свет и спокойствие позволили мне расслабиться и полностью довериться Оливеру. Но как объяснить ему все то, что происходило мной? Я пришел к этому специалисту, поскольку он единственный не воспринял бы мои слова как сумасшествие, а серьезно бы занялся исследованием. Но сможет ли он понять меня?
– Иногда, когда один из голосов умолкает и начинает говорить другой, у меня резко меняется настроение, и даже мои вкусы становятся иными. Иногда мне нравится проводить время в одиночестве. Часами бродить по комнате в раздумьях и быть сосредоточенным на несуществующем начале – некой точке, к которой притягивается мой взгляд. В такие минуты они просыпаются. И если просыпается один, я чувствую что куда-то опаздываю, начинаю нервничать и паниковать, я начинаю ненавидеть все вокруг; но когда просыпается второй чувство ужасной горечи посещает меня. Я чувствую досаду и печаль, каких не чувствовал.
Чуть подождав, он ответил мне:
– Подобная смена настроения – вещь достаточно заурядная. Особенно если брать во внимание вашу, по большей части, одинокую жизнь. Знаете, люди часто сталкиваются с подобной сменой настроения, но обосновать это можно одним – скукой. Вы ведете с ними диалог?
– Обычно я стараюсь молчать. Но иногда я прошу их заткнуться, и они… они будто не слышат меня. Как будто меня для них не существует. Один из них часто говорит мне о том, что ему нужно подняться на стену… Другой же, наоборот, проклинает ту самую стену. Что это может быть за стена?
– Х-м… Если говорить в переносном смысле, то эта стена может быть образом некоего барьера. Своего рода препятствием в вашей жизни – психологической ловушкой, которая держит вас в определенных рамках. Что еще происходит с вами?
– Иногда, когда я ничем не занят, один из них приказывает мне встать. Я встаю, но он умолкает. Иногда, когда я читаю, например, другой говорит, чтобы я не делал этого. Они словно… словно пытаются взять меня под контроль. Вытолкнуть меня самого и встать на мое место. При этом, всему тому, что я говорю им внутри себя, они не придают никакого значения или же не слышат меня, как и не слышат друг друга. Один говорят мне: перестань боятся и живи; другой говорит: если ты не подойдешь к зеркалу, я разрушу твое сознание…
– И ваше сознание действительно разрушается?
– Как видите.
Доктор достал блокнот и исцарапал его страницы карандашом, затем он закрыл его, открыл снова, зачеркнул какие-то слова и что-то дописал. Какое-то время мы молчали, а сам Оливер Купер пристально смотрел на угли в камине, хмурился, что-то шептал себе под нос, затем расслаблялся и снова хмурился. Я наблюдал за ним с надеждой, что он разрешит мою проблему, кусал губя и ждал, когда он наконец надумает, что должен мне сказать. И тут он повернулся ко мне и сказал:
– Вашу ситуацию я могу истолковать лишь следующим образом. Вы – неуверенный в себе человек, с детства поддавшийся влиянию родителей в сфере чего-то мистического. Ваше сознание, или вернее сказать вы сами, борются с тем, что оставили вам в наследие их неумолимые споры о вещах необъяснимых. Эти голоса, как ни крути, – вы сами, но сами себе противоречащие. Вы хотите избавиться от внушенного вам страха и при этом ваши собственные неуверенности выливается внутренними конфликтами, ведь с детства вы зависимы от других. Так вот, как говорит вам тот
