голос, что приказывает жить и перешагнуть стену – вы должны преодолеть эту самую проблему. А что это за проблема? Страх! Перестаньте боятся, посмотрите на самого себя и все придет в норму. Чем дольше вы заставляете себя мучиться, тем сильнее вы будете тонуть в этой пучине и ваши голоса – оттенки вашей неуверенности, будут становится громче.
Он истолковывал мне свои доводы, жестикулируя ручкой, зажатой между большим и указательным пальцами. С видом прилежного пациента я выслушал его, но как же я был разочарован… Питавшие меня надежды не оправданы, и он только лишь перенес мои слова на более понятную для восприятия плоскость.
– Мне… – замямлил я, – мне стоит подумать об этом.
– Конечно подумайте, – он великодушно улыбнулся. – И не бойтесь, никакой шутки ваш подкошенный разум не сыграет с вами. Вы совершенно здоровы в рамках исключительных отклонений.
– Да, да. Спасибо вам…
Какое невежество! Меня мучают невероятные вещи, а он лишь указал на мою неуверенность и подчеркнул, что я боюсь самого себя! Нет, это не то, чего я ожидал. Мне нужен действительно профессионал в своем деле, а не подобные махинаторы.
Перед выходом из его дома я завязал свои глаза черной лентой, дабы не видеть отражение в стеклах автомобиля.
– Мистер Браун, – сказал шофер, беря меня под локоть и сопровождая.
Когда он закрыл за мной дверь, я снял повязку и погрузился внутрь себя. Действительно ли все так плохо? Больше десяти лет я не могу самостоятельно вести никакую деятельность. Мужчина в самом расцвете сил и не может вести тот образ жизни, который больше ему подобает. Ведь у меня ни друзей, ни девушки. Я – одинокая свинья на пастбище, валяющаяся в собственной куче дерьма и не способная из нее вылезти. Мне придется терпеть эти муки до конца лет? Я не желаю этого…В последнее время меня часто посещают мысли о том, чтобы свести концы. Но будет ли оправдан этот риск? Ведь я не совсем и сумасшедший, способен разумно мыслить и ценить вещи, окружающие меня. Вот только это не жизнь.
Мы приехали к моему дому и шофер отвел меня до комнаты. Войдя внутрь, я попал в привычное глухо затянутое тьмой помещение, где не было ни единой стекляшки. Повалившись на кровать, я закрыл лицо руками. Разочарование в самом себе еще не означало утрату любви к жизни. Но я так никогда и не чувствовал ее целиком, не вдыхал ее полной грудью. Действительно так все кончится и никакого выхода нет?
Раз так, то я хотя бы должен это проверить. Я сделался твердым, как каменная глыба и крепко решил попытать удачу в шансе обрести нормальную жизнь. Шагая по широким коридорам, страх навсегда покинул меня. Мне стало все безразлично. Если мой рассудок навсегда меня покинет, значит, так тому и быть, но терпеть больше нету сил.
Войдя в комнату родителей, я достал шкатулку матери, чтобы взять единственный отражающий предмет в нашем доме – ее обручальное кольцо с бриллиантом. Когда я открыл крышку, он блеснул мириадами граней и сотнями искр – такого сияния я прежде не видел никогда. Мои глаза вглядывались в его поверхности, а руки тряслись, но вот оно! – мое отражение! Смотрит на меня печальным глазами и не видит смысла в этой жизни.
10
Я не чувствовал ни хода времени, ни потока собственных мыслей. Все эти годы, которые молодой Браун переживал в кипящих муках, пронеслись для меня незаметно. Словно воспоминание о будущем, я видел лишь отрывки некоторых дней, которые скользили в моем уме. Его глаза были моими глазами, руки и ноги – моими, само его сердце было моим, но он не был мной. Мне можно только лишь воображать какой урон принесла ему подобная участь. И сейчас я здесь – в его теле, смотрящий на бриллиант кольца. Внутри меня звучат контуры его мыслей, и странник… он вместе с ним.
Я должен был завладеть им! Я!
Не знаю, чем вызвано мое опережение, но мне нужно придумать, как вернуться обратно, оставив странника здесь. Одно я знал точно – мне нужно зеркало, но что мне с ним делать? Как отделить его сознание от моего?
Бедный маленький Джо! Ты оказался так близко, чтобы проиграть мне?
– Я лишь ломаю голову над задачей, – сказал я. – это совсем не значит, что мне не удастся найти ответ.
Отдай контроль мне. Мы вместе вернемся обратно и продолжим это дело так, как начали – вдвоем.
Сколько времени займет логический ход моих мыслей и будет ли вывод правильным? Неумолимые стоны, плач, голос странника мешали сосредоточиться. Ощущение было таким, будто я оказался на темной безлюдной улице в пасмурную ночь и со всех сторон до меня доносится эхо пострадавших, крики прокаженных и обреченных.
Копаясь в памяти Брауна, я пытался отыскать воспоминания о зеркалах в его доме. Его родители были одурманены его слабостью, и с самого начала его тревог избавились от всего, что имело хоть слабое отражение. Но в самых отдаленных уголках он помнил резную раму и величие старой семейной реликвии. Зеркало его прабабушки, которым он любовался в детстве. Они не могли от него избавиться. Они спрятали его. Спрятали на пыльном чердаке.
Ты не знаешь, что нужно делать!
– А ты знаешь?
Да. Выпусти меня и я освобожу нас.
– Спасибо за подсказку.
Снова погружаясь внутрь мыслей, я отправился в путешествие на окраины себя самого. Сейчас мы – один человек. Если он знает, что нужно делать, должен знать и я. Копаясь среди возможных и невозможных явлений, я находил подсказки, комкал их и выбрасывал прочь. Но как приходит разумная идея – в самый первый миг – точно также я нашел ответ.
Я бросился бежать на чердак, где сам Браун не был уже порядка десяти лет, потому что знал, но скрывал от себя самого эту тайну – там находится зеркало. Будто безликий всадник, оно стоит, ожидая час снова быть прекрасным и нужным этой семье. Я миновал затяжную лестницу и прошел по узкому коридору к деревянной двери. Ласково взявшись за ее филигранную ручку, я отворил дверь. Передо мной стояло оно – как обворожительная дева, красоту которой спрятали от всего мира под матерей плотной вуали. Ноги мои зашагали по скрипучему полу, а руки стянули ткань. Я закрыл глаза.
Ты не знаешь…
– Знаю.
Схватив первое, что попалось под руку, мне оставалось только надеяться, что останется хотя бы один осколок, что позволит мне пройти. Я бросил в зеркало доску, которую поднял
