кустах вещице и проронил: — Платок, кажется. Да, точно платок.
Я подошёл к нему и взял в руки. Он оказался грязным и мокрым. Ткань уже стала расползаться, намекая, что платок здесь висит не одну неделю. Вчера же мы его не заметили по причине того, что брели тут в темноте. А теперь я ясно увидел вышитые на платке инициалы, которые и произнёс вслух:
— Пэ, Ка, Эр. Кто это может быть, Лука Анатольевич?
Тот подумал немного, а затем ликующе щёлкнул пальцами и выдал:
— Да известно кто! Прасковья Карповна Ряхина. Известная в этих местах прелюбодейка. Я сам к ней ходил…
—… Ого! — вытаращил я глаза и уронил челюсть на раскисшую тропку.
—… Да не по тому поводу, что вы подумали, сударь! На путь истинный я её хотел вернуть. Проповедь читал! А Параска слушала, головой кивала, плакала, а опосля во всём повинилась. Да только через неделю опять слухи поползи, что всяким разным она заниматься стала. Тьфу, прости Господи!
— А чего она в лесу-то делала?
— Видать, потеряла платок, когда летом ягоды собирала. Платок-то уже весь истрёпанный. А может, она его обронила, когда к сгоревшей отшельнице бегала. Параска часто к ней ходила, чтобы очередной плод нежеланный вытравить. Ох, и много греха на ней…
—… Стоп, стоп, стоп! — пулемётом выпалил я. — Дайте подумать, сударь.
Семинарист осёкся на полуслове, а мой мозг принялся лихорадочно соображать. Платок обнаружился возле тропки, ведущей на поляну с отшельницей. А сама поляна дико мне напомнила ту, что я видел, только-только попав в этот мир. Совпадение или всё же бабка одна и та же? Но как?! Ведь та отшельница сгорела вместе с домом, а эта спокойно по вечерам пряжу мастерит!
— Так, Лука Анатольевич, обождите тут. А я сбегаю к отшельнице. Забыл кое-чего у неё! — выпалил я и побежал по тропинке, чавкая грязью.
— Я с вами! — бросил Лука и тоже побежал.
— Сударь, ваша нога. Неужто она вас не беспокоит?!
— Ого! И впрямь не беспокоит! — удивлённо выдал он. — Сработала трава старушки. Надо бы спросить у неё, как она называется.
— Угу, — угукнул я и встал, как вкопанный выскочив на поляну. На месте халупы чернели уже давно обугленные брёвна, а на печи росла трава.
Глава 13
Мы с Лукой секунд десять стояли, как громом поражённые. А утренняя туманная дымка насмешливо ласкала останки халупы, греющиеся в первых лучах восходящего солнца.
— Может, морок? — почему-то тихо-тихо прошептал семинарист и принялся щупать нательный крест.
— Нет, не морок, — так же тихо сказал я, подошёл к руинам хаты и пнул ногой печку. От неё отвалился кусок побелки, а пальцы на ноге отозвались лёгкой болью. — Точно не морок.
— А что же это тогда, сударь? — шумно сглотнул Лука, тараща глаза. — Нет такой магии, коя смогла бы за четверть часа превратить избу в давнишние головешки. Им же минимум год.
— А когда сгорела та отшельница? По тому году? — уточнил я и скользнул в транс. Руины не изменились и никаких призраков тут не было.
— Ага, по тому году. Вы думаете, что это останки её избы? Так что же это получается? Она всамделишная ведьма, раз такое творить умеет? Мы же с ней вот только что разговаривали и ночь в её доме провели… — семинарист резко замолчал, словно на него снизошла какая-то ошеломляющая мысль, а затем коленки Луки подогнулись, а сам он сложил молитвенно руки и принялся жарко тараторить: — Отче наш, Иже еси на небесах! Избави нас от лукавого и от прислужников его. Ибо Твоё есть Царство и сила, и слава во веки веков…
Слова молитвы разлетались над поляной, скользя по блестящей от росы траве. А я крепко призадумался. Встреча с этой бабкой была точно не случайна. Но ради чего? Старуха не поведала мне хоть сколько-нибудь важной инфы, как и я не сказал ей ничего, что можно было бы считать интересным. Тогда почему произошла эта встреча?! И тут я смекнул… Узелок! Может, дело в нём?!
Моя рука судорожно метнулась в карман покрытого подпалинами сюртука и выудила из него узелок, данный бабкой на дорожку. Я торопливо развязал его и увидел среди кусочков вяленого мяса тот самый амулет, который глядел на меня с подоконника хаты.
— Что это за вещица? — лихорадочно выдохнул Лука, прервав молитву. — Кто тебе её дал?!
От волнения он аж перешёл на фамильярное «ты», хотя раньше себе такого не позволял.
— Ведьма, — честно ответил я, разглядывая ползущие по амулету славянские руны.
— Выбрось его! Немедленно выбрось! Дурной он! Люди иной раз подобные вещицы на языческих капищах находят, а те политы кровью не только животных. Наши предки были жестокими людьми, но то от незнания любви истинного Бога! Выбрось, Андрей, умоляю!
Вообще-то, семинарист дело говорит. Амулет надо выбросить. Уж больно сильно старуха навязывала его мне, а подобные игрища втёмную я просто ненавижу. Посему размахнулся и зашвырнул «подарок» бабки в кусты. И вяленое мясо туда же отправил.
— Фух-х-х! — облегчённо выдохнул Лука и вскочил с коленей. — Уходить нам отсюда надо, сударь. Проклятое это место. А ведьма та — пособница Сатаны. Только он может дать силу, коей она владеет. Ни один маг в Империи не может похвастаться такими фокусами. Она же будто наш мир меняет! Четверть часа назад тут изба стояла, а нынче — огарки, годовалой давности. Пойдёмте, Андрей, пойдёмте.
Кантов схватил меня за локоть и буквально потащил прочь. А я не особо-то и сопротивлялся. В моей голове шел усиленный мыслительный процесс и на всё остальное мне было плевать. Бабка явно причастна к моему появлению в этом мире. Сама ли она притащила меня сюда или стала проводником — хрен её знает. Однако она явно приложила свои морщинистые лапки к моей иммиграции в другой мир.
При этом Агафья Никитична, помимо пряжи, ещё и интриги мастерит. Вот на кой шут она подсунула мне этот амулет? И ведь, кажется, именно ради его передачи, она привела меня к своей хате. Чую, сам б я к ней не пришёл. Старуха либо лесными тропками управлять умеет, либо её полянка способна телепортироваться. В любом случае бабка крайне сильная магичка.
А дабы окончательно убедиться в том, что Агафья Никитична и погибшая в
