Глава пятнадцатая
Хвава чувствовала, что пророк задержал её не случайно. Он захотел с ней поговорить с глазу на глаз.
– Дочь моя, – обратился Заратустра к девушке, когда они остались одни. – Ты действительно довольна своим супругом?
Хвава потупила взгляд.
– Не бойся! Говори, как есть… – продолжал настаивать пророк. – Ты теперь под моей защитой! Ты же не где-нибудь, а в Бактрах!
Он подошёл к Хваве, поднял её и заглянул ей в глаза. На этот раз Хвава не отвела их. Она нервничала и от того теребила край верхней туники. Но вот она немного успокоилась, выдохнула и, посчитав, что от пророка ничего нельзя скрывать, ответила:
– Я действительно люблю и почитаю супруга, тем более у нас есть с ним совместно нажитые дети, но есть одно «но»…
– Что ты имеешь ввиду? Исповедуйся…
– Когда я три года назад, перед самой нашей свадьбой, приняла зороастрийскую веру, моему супругу это не понравилось. И он стал настаивать, чтобы я отреклась от этой веры.
– И что же?
– Мне пришлось на это пойти… ради семьи. Но это был только вынужденный шаг. А в душе… я по-прежнему зороастрийка. И только один для меня есть пророк… и один бог.
– Великий Ахура-Мазда?
– Именно он!
– А больше у тебя никаких претензий к своему мужу и его семье нет?
– Больше никаких.
– Ты хочешь повидаться с остальными своими родственниками? С моим младшим братом, с его детьми, со своей матерью?
– Конечно!
– Ну, тогда спроси у мужа разрешения и можешь с ними повидаться.
– А они здесь, в Бактрах?
– Они все здесь! И при желании ты их скоро сможешь увидеть…
Вся большая семья пророка занимала в предместьях Бактр целых два квартала. Они все жили в добротных домах с уютными внутренними двориками. Отца Заратустры уже не было в живых, а вот мать его, которую звали Дугдовой, была ещё жива. Родственники с радостью приняли Хваву и особенно ей обрадовались её родители и её родные братья и сёстры. И отношение пророка и его родственников к беглецам с Дильмуна после этого окончательно переменились.
Через три дня Заратустра вновь встретился с князем. Пророк принял Красавчика во дворе своего дома. Он показал жестом князю, чтобы тот присел напротив.
– Князь, – обратился Заратустра к Набуэлю, – завтра Кей-Кавус готов тебя принять! Но только ты будешь один… За тобой прибудет колесница и на ней тебя доставят во дворец. И там ты сможешь увидеться с царём. Ну а остальное… Всё будет зависеть только от тебя.
– Благодарю, уважаемый! – не смог скрыть своей радости Красавчик.
***
Кей-Кавус восседал на троне в зале Приёмов. При появлении Заратустры он тут же вскочил и, сбежав по-мальчишески по ступеням, приблизился к пророку и склонился перед ним, как перед своим отцом или учителем.
Заратустра благословил царя.
После этого Кей-Кавус вновь вернулся на своё место, а Заратустра вслед за царём тоже поднялся до поставленного неподалеку от трона кресла и воссел рядом с Кей-Кавусом. Пророк уселся по левую руку царя.
Для Кей-Кавуса Заратустра являлся не только духовным отцом, но и главным советником (по сути в Бактрии он сейчас исполнял роль главного министра, но только власть его была намного большей). Однако даже пророк, имевший огромное влияние на молодого царя, не знал всех его планов. А у того были амбиции. И причём не малые, и они распространялись далеко за пределы нынешней Бактрии.
Кей-Кавус пока что и Заратустре все свои планы не раскрывал. А ведь он стремился к грандиозным свершениям. Кей-Кавус мечтал создать на землях, населённых ариями, державу, которая ничем бы не уступала ассирийской. Ассирия, создав свою империю, сумела объединить в основном семитские народы, а вот молодой царь Бактрии хотел создать такую же по силе империю на Востоке, которая включила бы в себя всех арийцев. Кей-Кавус искренне полагал, что будущее будет не за древними народами, к которым в основном относились семиты, хурриты и эламиты, а за новыми, то есть за ариями. И в какой-то степени он не ошибался. У него оказалось очень развитое чутьё.
В подтверждении этого скажу, что спустя всего несколько десятилетий пусть и не Бактрия, а уже Мидия, а потом за ней и Персия объединят не только ариев, но и большую часть Ближнего Востока, и станут главенствовать во всей тогдашней цивилизованной Ойкумене. При этом более древние народы будут отодвинуты на второй план и окажутся в итоге под властью возвысившихся ариев.
Князю было разрешено войти в зал Приёмов, то есть в Тронный зал.
Красавчик сразу же про себя отметил, что, конечно же, царь Бактрии был сильным и богатым правителем, и дворец его мог впечатлить любого из иноземцев и своими размерами, и своей обстановкой, но всё-таки… всё-таки он уступал по роскоши дворцам Ниневии, Вавилона и даже тех же Суз. Впрочем, это никоим образом не умоляло значения Бактрии и её повелителя. Чувствовалось, что Бактрийское царство, достаточно ещё молодое, было на подъёме.
Как я уже отмечал, в первой половине VII века до новой эры Бактрия считалась самым сильным царством к востоку от Элама.
***
Кей-Кавус за последнее время возмужал. Он уже больше не заикался, проговаривал все слова, так как дикция у него выправилась, и вёл себя гораздо увереннее, чем, когда только что взошёл на трон. Он поступил совершенно правильно, когда встал на сторону нового пророка, и теперь пожинал плоды от союзничества с ним. Под власть Бактрии или под её влияние попали уже Арейя, Маргиана, Согд и ряд других восточноиранских областей, в которых новая зороастрийская вера стала преобладающей.
Кей-Кавус и Набуэль друг другу понравились. Они были примерно одного и того же возраста и сложения, и в чём-то внешне даже походили друг на друга.
Бактрийский царь спросил князя:
– Я слышал, что в Ассирии серьёзная смута, так как против её царя восстал его сводный брат?
– Да, государь,– ответил Кей-Кавусу Набуэль.
– И ты восстание брата Великого царя поддержал…
Набуэль согласно кивнул головой.
– Почему ты пошёл против своего государя и нарушил данную ему клятву? – Кей-Кавус испытующе посмотрел на Красавчика.– Разве это не есть преступление с твоей стороны?
– Государь, – попытался оправдаться князь, – все наши поступки во власти высших сил.
– Ты так считаешь?
– Да, в этом я убеждён!
– Объясни всё-таки внятнее…– Кей-Кавус не был удовлетворён полученным ответом.
Князь побольше набрал в лёгкие воздуха и продолжил:
–Иногда они… то есть, высшие силы, всё за нас сами решают. Я, конечно же, поступил неблагородно, даже плохо… Да, я нарушил клятву, данную Великому царю, и этого
