снова остался жив. Дочь Хильперика Ригунта внезапно скончалась, не дожив и до двадцати лет. Люди болтали всякое, но мать в смерти дочери обвинить не осмелились. Та разорила бы сплетников в судах. Но Брунгильда-то знает, это Фредегонда отравила распутную дочь. Не тот был характер у королевы Нейстрии, чтобы терпеть такой позор. А уж как Фредегонда потеряла область Турне, и вовсе стало поводом для насмешек знати всей Галлии. Королева не смогла примирить две враждующие семьи знатных франков, объявивших друг другу кровную месть. Тогда она не нашла ничего лучшего, чем пригласить на пир троих оставшихся в живых мужчин, напоила их и приказала стоявшим сзади слугам разрубить им головы топорами, когда те сидели за ее столом. Это вызвало такое возмущение, что весь север Руанского королевства добровольно перешел под власть Австразии. Так что у Брунгильды не было поводов для беспокойства, она полностью контролировала ситуацию. До сегодняшнего дня…
***
Месяцем позже. Нантер. Недалеко от Парижа.
Это место было необычайно важным. Ведь именно здесь родилась святая Геновефа(2), столь почитаемая в землях Галлии. Сам великий Хлодвиг и его жена Клотильда прислушивались к ее советам. Именно поэтому король Гунтрамн решил провести крещение племянника именно здесь, в баптистерии(3) местной базилики. Знать Нейстрии потянулась сюда, осознавая, какого масштаба событие готовится. Ведь не случайно юный король до семи лет оставался некрещеным, что считалось делом совершенно неслыханным. Гунтрамн хотел сделать это несколько лет назад, но все откладывал из-за того, что нужно было заключить мирный договор с Хильдебертом(4). А теперь, когда Брунгильда усилилась просто неимоверно, изгнав людей бургундского короля из дворца в Меце, тянуть дальше стало опасно. Король, тонко чувствовавший расстановку сил, понимал, что может последовать примеру своих братьев, и покинуть этот бренный мир при помощи яда или ножа, и начал действовать. Не менее тонко чувствовала ситуацию и Фредегонда, которая прислала ему письмо, где были такие слова:
- Пусть государь, мой король, прибудет в Париж и, пригласив моего сына, своего племянника, к себе, велит окрестить его; и пусть король соблаговолит воспринять его от священной купели и назвать его своим крестником(5).
Да, бывшая служанка дурой не была, и она видела впереди то же, что и он. Ведь если убьют короля Бургундии, то ей и ее сыну не прожить и недели. А потому франкам нужен был еще один законный король. И они его получат прямо сейчас. Вот только делегация герцогов и придворных из Меца, что были присланы ненаглядной невесткой Брунгильдой, требовала принять их, и немедленно. Что ж, он удостоит их этой чести.
- Приветствуем тебя, король, - произнес герцог Винтрион, который стоял во главе посольства Австразии. – Мой король Хильдеберт шлет тебе пожелания долгих лет жизни и здоровья. Он слышал, что болезнь ног не давала тебе приехать сюда ранее.
- Пустое, - отмахнулся Гунтрамн, которого прозрачный намек задел за живое. – Я здоров, как бык. Все мы иногда болеем, и мой юный племянник тоже узнает об этом в свое время. А его почтенная мать тем более.
- Мой король интересуется, почему ты решил нарушить договор с ним, и заключаешь соглашение с его злейшими врагами. С теми, кто много раз пытался убить его. Не ты ли давал обещание, что не свяжешь себя дружбой с его недругами? А теперь ты же возводишь на трон Парижа этого мальчишку. Ты не боишься, что бог покарает тебя за нарушение своего обещания?
- Никаких обещаний я не нарушаю, - отрезал Гунтрамн. – Я всего лишь становлюсь крестным отцом двоюродного брата твоего короля. Так что в том плохого? Разве может один христианин отказать другому в такой малости? Так что поезжайте отсюда и скажите своему господину: «Договор, который я заключил с тобой, я хочу сохранить нерушимым, и этот договор, если только он не будет нарушен по твоей вине, мною никоим образом не будет нарушен (5)».
Винтрион мрачно сверлил Гунтрамна взглядом, но не сказал ничего. Он молча повернулся и вышел, а за ним потянулась его свита. Им нужно принести в Мец злую весть. Король Гунтрамн, что объявил короля Австразии своим наследником, нашел себе еще одного сына. Став крестным отцом Хлотарю, он признает его законным Меровингом и наследником Хильперика. А это значит, что скоро случится новая война. Теперь это лишь вопрос времени.
Король же Гунтрамн пошел в базилику, где его ждали герцоги и графы, что съехались со всей Нейстрии. И только королевы Фредегонды здесь не было. Ей было приказано не покидать виллу.
Семилетний мальчик, что стоял в окружении воспитателей, был одет в полотняную рубаху длиной чуть ниже колен. Его босые ноги приятно холодил камень пола. Он даже не помнил толком, как выглядит его мама. Ведь они виделись всего несколько раз, тайком. Дядя Гунтрамн не поощрял такие встречи. Мальчик помнил лишь горячие слезы, что лились из ее глаз, когда она душила его в объятиях.
- Жди меня, сыночек, - жарко шептала ему она. Мама не бросит тебя. Мама будет рядом. Верь мне! Мы им всем покажем! Мы отомстим за твоего отца!
И он верил. Ведь мама любит его, он это чувствовал всем своим детским сердцем. Все эти мамки и дядьки, что растили его с младенчества, никогда не плакали, когда обнимали его. А она плакала. И он, чувствуя ее боль, плакал сам. Сейчас должно произойти что-то важное, и маленький король Хлотарь гордо поднял голову. Важный, одетый в расшитые одежды епископ затянул что-то протяжное. Мальчик понимал то, что он пел, лишь обрывками. Все же уличная латынь, которой он владел не хуже, чем родным наречием франков, уже тогда изрядно отличалась от языка богослужений. Дядя Гунтрамн стоял рядом, ему было тяжело. Маленький Хлотарь чувствовал, как он кряхтит и переминается с ноги на ногу. Дядя уже немолод и, как сплетничают воспитатели, у него болят ноги, которые покрываются язвами, которые не хотят заживать. А еще дядя дышит шумно, словно кузнечный мех, с каким-то натужным хрипом. Пора!
Хлотарь по знаку дяди вошел в воду купели, кожей ощущая на себе сверлящие взгляды герцогов, стоявших вокруг. Для них все происходящее явно значило куда больше, чем для него, обычного мальчишки, который часто бегал купаться на речку. Ведь Сена протекала недалеко от дворца прабабки Клотильды, в котором он сам сейчас жил. Под пение епископов маленький худой мальчишка трижды окунулся в купели и
