Дмитрий Чайка
История Брунгильды и Фредегонды, рассказанная смиренным монахом Григорием
Часть I
Глава 1. Пролог
Год 6068 от Сотворения Мира (560 год от Р.Х.)
Восемьдесят четыре года назад тихо скончалась Западная Римская Империя. Это событие завершило собой целую эпоху — Античность, но осталось почти незамеченным современниками. Западом давно уже правили полководцы из германских племен, носившие громкие звания консулов и патрициев. Удаление в ссылку последнего императора Ромула Августа[1] никого не взволновало, ведь он не обладал и тенью реальной власти. Просто в одно прекрасное утро к нему в спальню зашел командующий войском Одоакр, и велел собирать вещи. Вот так буднично и незаметно все это случилось, а в Империи вместо двух Августов остался только один. Мальчик — император был таким ничтожеством, что его даже убивать не стали, а это говорит о многом. Подданные величайшего государства в истории привыкли к тому, что император есть всегда, а сидит ли он в Равенне, Константинополе, Медиолане, или германском Трире, не имело ни малейшего значения. Он был скорее богом, чем человеком. Даже варварские короли считали свои земли частью Империи, признавая формальное старшинство далекого Августа. Они с удовольствием надевали на себя отделанные пурпуром тоги, присланные в подарок из Константинополя, что не мешало им быть независимыми правителями.
Империя в это время находилась на пике своего могущества за последние сто лет. Она простиралась от юга Испании до берегов Евфрата, и от гор Фракии[2] до четвертого порога Нила. В этот год в Константинополе правил Юстиниан I, выдающийся завоеватель и реформатор прогнившего имперского наследия. Он кодифицировал римское право, собрав все законы, начиная от установлений Нумы Помпилия[3]. При нем в Империи началось производство шелка, что принесло в будущем неслыханные доходы. Он запретил покупку должностей чиновниками. Он разгромил королевство вандалов в Северной Африке, и истребил этот народ, превратив в рабов его жалкие остатки. Он разбил остготов в Италии, и за двадцать лет войны превратил цветущий край в пепелище, сделав его снова имперской провинцией. Он потеснил вестготов в Испании и вернул в лоно Империи Сицилию, Корсику и Сардинию. По Средиземному морю опять пошли торговые суда, которые теперь не боялись пиратских кораблей вандалов, а в западных портовых городах вновь начали пробиваться робкие ростки жизни. Империя — это, прежде всего, безопасность торговых путей, и император понимал это, как никто другой. В правление Юстиниана разразилась чудовищная эпидемия чумы, получившая его имя. Болезнь выкосила десятки миллионов человек, опустошив целые области. Она годами ползла по обитаемому миру, то замирая, то вспыхивая вновь, и останавливалась только, уткнувшись в леса, степи или пустыни. Многие города вымерли почти полностью, а торговля и ремесла пали. Резкое похолодание, что случилось тогда же, только усугубило ситуацию, и вслед за чумой пришел голод. Истерзанное налогами население разбегалось кто куда, но тяжелая рука имперских чиновников доставала их даже на краю света. Империю раздирали религиозные распри. Ариане[4] ненавидели православных, православные — ариан и монофизитов[5], а все вместе они ненавидели сторонников ереси Оригена и иудеев. Римский папа был подчинен императору, и еще не обладал светской властью, будучи равным другим иерархам церкви, с которыми находился в постоянной конфронтации. Разногласия епископов по поводу толкования священных текстов принесут Империи больше горя, чем все ее враги, вместе взятые. Указом Юстиниана была закрыта последняя философская школа, находившаяся в Афинах, и этот город окончательно превратился в сонное захолустье. При нем же был разрушен последний языческий храм в Италии, который каким-то чудом сохранился на горе Монте-Кассино. На месте храма Аполлона святым Бенедиктом, лично сокрушившим молотком статую божества, будет построен знаменитый на весь христианский мир монастырь. Сам Вечный Город, хоть и был резиденцией епископа, потерял девяносто процентов населения, и на его окраинах стали видеть волков. Величественные развалины все еще приводили в изумление, но, чем дальше, тем больше начинали использоваться как бесплатный источник строительных материалов. Римский Форум, самый красивый архитектурный ансамбль античности, стал позже называться Campo Vaccino — «Коровье Пастбище», что вполне точно отражало текущую ситуацию. То же самое происходило и в других городах Италии. Жители умудрялись пасти скот даже внутри городских стен, о чем раньше и подумать было нельзя. Потомки патрицианских родов засели под защитой укреплений, где пытались пережить лихие времена, а вот простому люду приходилось туго. Ведь по всей Италии рыскали шайки германцев, ища добычи и места для поселения, а императорские сборщики налогов были еще хуже, чем разбойники.
Деградация затронула и искусство, которое по большей части стало обслуживать церковь. Империя еще пыталась делать что-то великое в культуре, и постройка собора Святой Софии была ее лебединой песней. Но все уже шло под откос. Умирали старые мастера, снижался общий культурный уровень, и всего через сорок лет в Империи изваяют последнюю статую. Даже деньги, которые в Риме всегда были произведением искусства, стали похожи на поделки варваров. Красота стала не нужна, она стала считаться греховной, напоминанием о языческих временах.
(Слева — ауреус II века н. э. В центре — солид Юстиниана. Справа — тремисс Меровингов. Все монеты — в идеальном состоянии. Почувствуйте разницу.)
На востоке Империя граничила со старым врагом — персами. Царь царей, Хосров Ануширван, сам с трудом отбивался от наступавших с севера гуннов-эфталитов, захвативших благодатные земли Средней Азии. На Аравийском полуострове жили многочисленные племена, которые в это время поклонялись духам предков, ветру и камням. Они еще не знали, что в их народе всего через десять лет родится человек невероятных дарований, проповедь которого перевернет мир. Они имели развитую письменность, поэзию и литературу, что было почти невероятно для народа, не имеющего собственного государства. Всего через сто лет арабы завоюют все земли Востока, когда величайшие империи ромеев и персов истощат свои силы в бесконечной бессмысленной войне. В отличие от твердолобых патриархов Империи и жрецов-огнепоклонников, арабы были абсолютно веротерпимы, и это бросило в их объятия захваченные имперские земли. Бывшие христиане толпами станут принимать ислам, потому что это уберегало их от произвола властей и снижало бремя налогов. Да и, положа руку на сердце, некоторые радикальные христианские секты отличались от православной Никейской церкви куда больше, чем ислам. А пока арабы поставляют наемную конницу своим могущественным соседям, не вызывая у тех ни малейших опасений.
В
