Родители часто забывают, что участие детей в общественно полезной деятельности означает не только совместное достижение общих целей без ссор, но и признание усилий ребенка со стороны взрослых. Когда я тороплюсь по утрам, а мои трое детей одеваются со скоростью света, тем самым они здорово помогают мне. Мы вчетвером работаем сообща, чтобы моя потребность успеть вовремя была удовлетворена. В ответ я должна принять во внимание потребности моих детей.
Когда мы произносим эту фразу на наших семинарах, люди в зале одобрительно кивают – очевидно, многие родители думают, что они и так предостаточно идут своим детям навстречу. Но уже минуту спустя они замирают и бледнеют, услышав, в каких масштабах нужно проявлять ответную реакцию. Большинству становится ясно, что они уделяют недостаточно внимания желаниям и потребностям детей. Катарина (33 года), мать троих детей, рассказывает, как ей удалось активно включиться в процесс взаимовыгодного партнерства со своей маленькой дочерью.
«Моей дочери Марлен 1 год и 4 месяца. Она самая младшая в семье. Я думаю, что ее важнейшая потребность на этом этапе, помимо еды, сна и валяния в постели, – наше принятие ее несогласия. На все наши предложения она сначала говорит «нет». Я знаю, что это основной признак этапа обретения самостоятельности, так как девочка недавно обнаружила, что у нее могут быть свои желания, отличные от моих. Теперь, когда мы встаем утром, у нас есть полтора часа до выхода в детский сад. Первым делом мне хочется снять с Марлен ночную рубашку и надеть ей новый памперс, но на это предложение она сразу говорит «нет». Я принимаю ее отказ и начинаю заниматься своими делами: готовлю завтрак, помогаю другим детям или укладываю вещи в сумку. Марлен тем временем бегает по квартире и играет. Время от времени я подхожу к ней и снова предлагаю переодеться. Чаще всего после второго или третьего раза (это происходит минут через двадцать) она утвердительно кивает, разрешая мне поменять ей памперс. Но иногда она отсылает меня куда подальше. За эти полтора часа я слышу от нее «нет» пять-шесть раз. Марлен, очевидно, хочет сказать: «Пока нет», но еще не может выразить это словами. Каждый раз я говорю: «Ну хорошо. Тогда попозже». Ее поведение больше не раздражает меня, ведь я знаю, что рано или поздно наступит момент, когда она разрешит мне переодеть ее или почистить ей зубы. Мне удается добиться от дочери согласия за полтора часа, и я думаю, это происходит только потому, что я прислушиваюсь к потребностям всех своих детей. У меня создалось впечатление, что чем чаще я принимаю отказ Марлен, тем позитивнее она реагирует на мои просьбы. Мне хочется, чтобы она усвоила одну вещь: ее «нет» важно для нас, и своим отказом она может защищать границы своей личности. Если я буду постоянно игнорировать «нет» моей дочери, как она потом, в будущем, объяснит другим людям (например, своему первому другу), что они обязаны уважать ее отказ?»
Этот пример показывает, что Катарина откладывает удовлетворение своей потребности, а именно – быстро одеть Марлен, пока не придет время и ребенок не будет готов ответить «да». Тогда она использует этот шанс и одевает дочь. Мать по опыту общения со старшими детьми знает, что «нет», произнесенное маленьким ребенком, редко бывает категоричным и окончательным. Чаще оно означает просто: «Не сейчас!», «Не здесь!», «Не так!» или «Не ты!». Поскольку мы, родители, редко понимаем, какое из этих «нет» ребенок имеет в виду, стоит просто прозондировать почву и попробовать узнать, что поможет ему изменить свое мнение.
Может быть, ребенок не хочет одеваться прямо сейчас, потому что он погружен в игру? Может, он хочет, чтобы старшие подождали пять минут? Или мы придем к компромиссу, взяв в союзники игрушку? Может быть, ребенок просто не хочет одеваться именно здесь, потому что ему жарко? Он согласится надеть куртку, если мы выведем его на прохладную лестничную площадку? Или ему хочется, чтобы его одевали не родители, а сестры/братья? Таким способом часто удается достичь полюбовного соглашения.
И все же давайте представим себе, что у Катарины времени в обрез (ей едва хватает полутора часов на все про все). Так что она не стала спрашивать дочь о ее желаниях или проигнорировала ее «нет» и переодела ее насильно. Возможно, в таком случае Марлен бы плакала и сопротивлялась, но потом все же простила бы матери нарушение границ ее личности и игнорирование ее отказа.
Но в этом случае Катарина упустила бы шанс принять во внимание потребности ребенка. Она пять раз согласилась с «нет» своей дочери, а на шестой раз та сказала «да». Если бы Катарина переодела девочку сразу, то потребность матери была бы выполнена, а желание дочери – проигнорировано. Тогда в другой ситуации матери пришлось бы признать отказ ребенка, чтобы сохранить необходимый баланс между взаимными уступками, который так важен в равноправных отношениях. Возможно, ей было бы гораздо сложнее, если бы Марлен, например, сказала «нет» в ответ на просьбу сесть в детское кресло и пристегнуться в машине. С таким решением нельзя согласиться, и матери пришлось бы снова пойти против желания девочки. Так можно быстро попасть в порочный круг, когда родители многого требуют от ребенка, но редко идут на уступки сами. Тогда дети начинают выражать свое возмущение дисбалансом в отношениях и несправедливостью, все больше упрямясь и капризничая. Только когда родители достаточно часто демонстрируют желание и готовность принять во внимание потребности своих малышей, дети сами идут на уступки.
Родители часто забывают, что участие детей в общественно полезной деятельности означает не только совместное достижение общих целей без ссор, но и признание усилий ребенка со стороны взрослых.
Иногда случается так, что ребенок и в шестой раз говорит «нет». Чтобы удовлетворить собственную потребность – вовремя приехать на работу, – родителям приходится переступить через отказ малыша и одеть его против его желания. Здесь потребность взрослых более важна, но это не относится к тем пяти случаям, о которых говорилось ранее. К тому же такой сценарий отличается от другого варианта развития событий, когда утреннее одевание сразу после пробуждения сопровождается протестами, криками и плачем. В первом случае ребенку дали возможность несколько раз выразить свое мнение и защитить границы своей личности, прежде чем родитель все же переступил через его отказ. Для ребенка это огромная разница! Чья же потребность в данный конкретный момент наиболее важна и весома? Ведь даже самые маленькие имеют право на то, чтобы их желания не игнорировались. Кристоф (48 лет) самокритично рассказывает о своей ситуации:
