Именно случай с отцом и оказался решающим в желании Жака учиться у Сальватора.
Создание прибора «обратной связи» позволило учёным получить гигантскую информацию о жизни морских обитателей. Пациентами стали и несколько дельфинов. Для доктора это не было новым делом. Ещё Лидинг был обязан ему своей жизнью. Один из афалин был прооперирован по поводу травмы головного мозга. Этот дельфин в конечном итоге погиб, но мозг его послужил той точкой опоры, от которой оттолкнулась научная мысль Сальватора.
– Дельфины – мирные существа, – рассуждал профессор, – и все уже полученные данные говорят за то, что уровень их развития очень высок. Мы до сих пор не можем понять основу их пятого уровня общения и, значит…
Мозг дельфинов был изучен в анатомическом аспекте ещё до него. И в этом плане профессор, просмотревший массу срезов ткани мозга через микроскоп, ничего нового для себя не обнаружил. Тогда он начал исследовать функцию мозга афалин. Сходство анатомического строения мозга человека и дельфина натолкнуло его на идею, о которой он пока не говорил.
Доктор Вейслин так и не выехал на остров. Однако время от времени выезжал из Аргентины и не появлялся в стране в течение нескольких недель. Профессор пытался однажды выяснить причину отсутствия Джеймса и узнал, что тот собирается жениться и сейчас готовится к свадебному путешествию по Европе.
– Странно, – рассуждал Сальватор, – он мог бы сообщить мне об этом знаменательном событии в своей жизни… хотя, как знать… Не всегда это событие так уж значительно. Раз промолчал, значит, на то были свои причины.
Однажды перед отъездом с острова Сальватор всё же рассказал другу о дальнейшем направлении своих исследований.
– Знаешь, Арман, я хочу создать человека нового мышления.
– Это как? – вскинул брови Вильбуа.
– При помощи операции.
– ?!
– Я проведу замену некоторых анатомических областей головного мозга человека на аналогичные области мозга дельфинов.
Сальватор ожидал бурной реакции со стороны друга, но просчитался. Вильбуа теперь уже очень спокойно смотрел на него.
– Я давно уже не удивляюсь твоим способностям и полету фантазии. Ты однажды преодолел законы эволюционного развития и решил проблему совместимости тканей, создав Ихтиандра. Сейчас ты наконец понял зыбкость этой идеи. Чего ты хочешь добиться, претворив в жизнь свою новую идею?
– Арман, мы с тобой хлебнули в Первую мировую войну из-за бездарей, которые стояли тогда у власти. Европа снова начинает бурлить. Но сейчас оружие не то, что было двадцать лет назад. У тебя и у меня дети, внуки – мы же не хотим, чтобы они испытали то, через что прошли мы.
– Убедительно, но что же ты хочешь?
– Арман, как никто другой, мы с тобой знаем о дельфинах столько, что грех не использовать эти знания. Самое миролюбивое семейство млекопитающих… Проанализировав физиологию мозга, я думаю найти те его участки, которые подавляют агрессивность, и, проведя уникальную операцию, создать человека – политика, который никогда не поднимет руку на себе подобных.
Вильбуа молчал, заворожённый идеей друга, одновременно анализируя её.
– Сальватор, кто из власть держащих согласится на подобную операцию?!! А коли так – какова целесообразность ее разработки?.. Если в стране демократия, то зарвавшегося политика просто уберёт народ, а если диктатура, то тебя за такое предложение в лучшем случае посадят в тюрьму. Ты там уже побывал за менее серьёзные вещи, – проговорил Вильбуа.
Этот разговор оставил в душе знаменитого профессора неприятный осадок, но одержимые люди тем и отличаются от обычных, что всегда стараются реализовать свои идеи.
Какое-то время ещё находясь на острове, Сальватор анализировал тот разговор, но, вернувшись в Аргентину, после некоторых сомнений продолжил воплощение своей мысли. Рядом с виллой и клиникой в заливе был устроен дельфинарий.
Глава 2
Используя прибор «обратной связи» и тот багаж знаний о дельфинах, который он получил на острове, Сальватор в течение нескольких лет сумел до тонкостей изучить физиологию мозга афалин. Однако, несмотря на такое тщательное исследование, ни Сальватор, ни Вильбуа не могли понять тайну пятого уровня общения дельфинов. Именно это белое пятно и останавливало Сальватора в дальнейшей работе. Время шло, а дело по-прежнему стояло. Топтание на месте было прервано неожиданно.
Из газет стало известно о внезапном и загадочном исчезновении профессора Джонсона. Это имя, пожалуй, мало что говорило неискушённому в науке читателю. Зато Сальватор и Вильбуа были потрясены этим сообщением… Этот ранее безвестный ученый жил и работал в одной из стран Южной Америки. Он сконструировал световое ружьё и помогал Вильбуа и де Аргенти в создании прибора, позволявшего понимать речь дельфинов. Работы в его лаборатории велись длительное время в секретном режиме, и только какая-то случайность могла их прервать. Сальватор решил узнать об этом загадочном исчезновении и по возможности связаться с Джонсоном. Он спешно собрался, а поскольку доктор Вейслин находился в командировке, оставил за себя второго хирурга.
Приехав на место, Сальватор не нашёл никого из помощников профессора, кто мог бы хоть что-нибудь рассказать о нём. Он также не смог найти корреспондента, написавшего статью в газету. Не помогла и полиция.
В полном неведении Сальватор отправился обратно. Когда он садился в поезд, услышал:
– Профессор де Аргенти!
Доктор обернулся, но, к удивлению, никто из идущих за ним людей не попытался с ним заговорить, Сальватор пропустил проходящих в вагон и внимательно осмотрел перрон. Людей было много, но к нему никто не подходил. Через две минуты поезд должен был отправляться в путь. Ещё раз осмотревшись, профессор зашёл в тамбур вагона. Он поставил портфель и опустил руку в карман плаща. Вместо носового платка его пальцы нащупали свёрнутый лист. Не до конца осознавая, что это может быть, Сальватор достал бумагу. На перроне было уже темно, но, рассмотрев лист, он увидел торопливые строчки незнакомого почерка. Мысли сконцентрировались на листе бумаги, но в это время он услышал слова проводника:
– Господин, прошу вас зайти в вагон. Поезд отправляется.
Только после этого доктор сообразил, что всё ещё стоит в тамбуре. Поезд тронулся, взгляд Сальватора медленно скользил по перрону, и вдруг… в толпе мелькнула рыжая шевелюра.
«Джеймс Вейслин?! – изумился Сальватор. – Что он тут делает?!»
Профессор быстро подошёл к стеклянной двери тамбура, но того, о ком подумал, не увидел.
– Неужели показалось? Он ведь должен быть в США?!
Заметив недовольный взгляд проводника, хирург извинился и прошёл в своё купе. Его соседкой по купе оказалась миловидная девушка. Поздоровавшись, Сальватор убрал на верхнюю полку портфель, снял плащ и вышел в коридор. За окном вагона мелькали последние огоньки большого города. Окинув взглядом коридор, профессор достал из внутреннего кармана пиджака лист, неведомо каким образом оказавшийся в его плаще… Плохо разборчивым почерком на английском языке он прочитал следующее:
