Однако Мими чувствовала себя виноватой: интуиция подсказывала ей, что ничего хорошего не выйдет из того, что Иэн завладел розовым пеналом – а с ним и адресом, и телефоном Осея. Она жалела, что не сообразила вытащить записку перед тем, как отдала пенал. Больше всего она чувствовала себя виноватой из-за того, что предала Ди, отдав Иэну вещь, которой подруга дорожила. Это измена, как ни крути.
Мими вздохнула. По крайней мере, теперь я хоть чем-то помогаю Ди, – думала Мими, пока по лестнице вела подругу за руку к медсестре.
Кабинет мисс Монтано на втором этаже был маленький, как шкаф, к нему примыкал туалет, в кабинете постоянно работал радиоприемник, настроенный на WPGC, местную станцию из списка топ-40. Все они не раз посещали мисс Монтано то с порезами, то с заболевшими животами или с подскочившей температурой. Головные боли делали Мими завсегдатаем этого кабинета. Из приоткрытой двери доносились звуки «Band on the Run», которую передавали по радио, чьи-то всхлипывания и увещевания медсестры: «Перестань, ты же не маленький».
В коридоре стояли в ряд стулья, Мими с Ди сели и стали дожидаться своей очереди. Напротив на стене висели плакаты. Они напоминали, что нужно мыть руки после туалета. Учили, как вывести вшей. Описывали симптомы ветряной оспы, свинки и кори. Рассказывали про прививки от туберкулеза, оспы, полиомиелита. Даже просто находиться рядом с этой взрослой информацией было жутковато. Взрослые умеют превратить мир в такое место, где человеку страшно. На секунду Мими захотелось, чтобы мама оказалась рядом и разделила с ней бремя страхов.
Всхлипывания стали громче. Наверное, кто-то из младшеклассников, класс второй или третий. Содрал коленку, мисс Монтано смазывает ее йодом, – предположила Мими. Мими так часто сиживала возле медкабинета, что не раз слышала все это.
Ди откинулась на спинку стула, закрыла глаза. Мими хотелось спросить, как она себя чувствует, вообще-то ей о многом хотелось спросить и рассказать. Но она знала по опыту своих головных болей, что приставать с разговорами в такие минуты не следует. Лучше помочь делом.
– Схожу за водой. Хочешь?
– Да, пожалуйста.
Мими вытащила из диспенсера на стене два бумажных стаканчика с напечатанными загадками и пошла в конец коридора к фонтанчику с водой. Когда она вернулась, по радио передавали «Reeling in the Years», а Ди плакала. Мими села рядом и протянула ей стаканчик:
– Попей.
Ди выпила воду залпом и смяла свой стаканчик, даже не прочитав загадку. Мими отпивала по глотку и читала шутку, напечатанную сбоку на стаканчике: «Что происходит с зеркалом, когда ты шутишь? Оно лопается со смеху». Вечно шутки у них несмешные.
– Ну, вот что, – сказала Мими. – Давай я заплету тебе косы. Одну или две?
– Одну.
– Французскую?
– Французскую. Нет – обычную. Сделай попроще.
– Повернись.
Ди повернулась задом к Мими, которая села на стуле боком и перекинула волосы подруги через плечи на спину. Она пальцами разбирала и расчесывала густые светлые пряди. Мими редко видела волосы Ди распущенными. Жаль было снова стягивать их в косу. Однако они явно беспокоили взрослых.
Мими разделила волосы Ди на три пряди.
– Теперь расскажи, что произошло, – попросила она, начав плести косу.
– Ох… – Ди потрясла головой. – Ничего.
– Неправда. Что-то произошло. Скажи что?
Когда все случилось, Мими сидела на скамейке с закрытыми глазами и мечтала оказаться подальше от школьного двора, поэтому застала только финал сцены с падением, когда Ди ударилась головой об асфальт, но Мими успела заметить изуродованное злобой лицо Осея и понимала, что Ди вовсе не споткнулась, как она утверждает.
– Я не знаю, почему он разозлился на меня. – Ди вытерла глаза рукой. – Не понимаю, что я такого сделала. Все было так замечательно, и вдруг… все враз изменилось. Как будто нажали на какую-то кнопку, как будто ему что-то сказали про меня. Но кто мог сказать и что? Я же не сделала ничего плохого! Разве что…
– Что?
– Ничего. – Ди покачала головой.
Когда стало ясно, что больше она ничего не добавит, Мими тоже покачала головой:
– Мальчики вообще такие странные.
– А вы с Иэном…
– Мы с ним расстались. – Мими вспомнила об этой сделке – пенал с клубничками в обмен на свободу, – и от чувства вины у нее скрутило живот. Нужно все рассказать Ди. Хватит ли духу?
Ди повернулась к Мими.
– О! Это же просто… – Ди, не договорив, проглотила слово, но явно обрадовалась – что задело Мими гораздо сильнее, чем она ожидала. Ясно, что все осуждали ее выбор, хотя Ди не сказала за несколько дней об этом ни слова.
– Да, это здорово. – Мими договорила сама. – Я знаю. Сама не понимаю, что на меня нашло, когда согласилась с ним встречаться.
– Да… – Ди впервые улыбнулась. – Мы тоже удивились. У вас с ним нет ничего общего.
– Наверное, мне это просто польстило. До сих пор никто из мальчиков не хотел со мной встречаться. Потому что я ненормальная.
– Нет, это неправда!
– Правда. Ты знаешь, что я ненормальная. Я всегда в стороне. Я ничего не умею толком. Учусь неблестяще, бегаю небыстро, не рисую и не пою. У меня бывают эти идиотские приступы головной боли. Все считают меня ведьмой или чем-то вроде. Иногда сама не понимаю, как вышло, что я твоя лучшая подруга.
«Особенно когда краду твои вещи и вру тебе», – добавила она мысленно.
– Не говори глупостей, ты самый интересный человек из всех, кого я знаю, – ну, если не считать Осея теперь.
Мими почувствовала острый укол ревности и сильное искушение как следует дернуть за косу, которую заплетала. Но она совладала с собой и только слегка потянула за кончик со словами:
– Почти готово. У тебя есть резинка для волос?
Ди порылась в кармане джинсов.
– И через скакалку ты хорошо прыгаешь, – сказала она, протягивая Мими красную резинку.
Мими засомневалась, что Ди говорит всерьез, и решила, что шутит. Она рассмеялась.
– Да, лучше всех. – Она выпустила косу подруги из рук. – Готово.
– Спасибо. – Ди прислонилась было затылком к стене, но вздрогнула и прижала ладонь к щеке. – Больно.
– Затылок?
– Да.
– Ты здорово ударилась. Голова кружится, тошнит?
– Нет.
– Это хорошо. Может, обошлось без сотрясения мозга. Это будет больше всего волновать медсестру.
Они посидели молча. Наступил подходящий момент, чтобы рассказать всю правду про пенал. Мими сглотнула, открыла рот – но ничего не произнесла. Было очень трудно признаться в дурном поступке. С волосами, заплетенными в косу, Ди выглядела немного успокоившейся, больше походила на себя обычную. Мими не хотелось расстраивать ее.
