Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
Среди друзей Атоса и Туве, а также среди сотрудников журнала «40-е годы», в редколлегию которого входил Атос, сюрреализм и экзистенциализм были весьма популярными темами разговоров. Оживленные дискуссии шли также по поводу социально ориентированного искусства и в особенности по поводу социалистического реализма, который, по мнению многих, являлся единственным настоящим видом искусства. По крайней мере, ожидалось, что у каждого обывателя непременно должно быть свое мнение об этих явлениях культурной жизни.
Сюрреализм пробуждал в людях сильные эмоции, и в отношении к нему приверженцы левых взглядов разделялись на два лагеря. Ева Коникова написала Туве о большом впечатлении, которое оказала на нее выставка сюрреалистов, проходившая в США. В ответном письме Туве негативно отозвалась об этом направлении в искусстве и заявила, что это всего лишь временное явление, которое появилось на свет как результат таких подробных исследований человеческой психики, как, например, психоанализ. Туве сравнивала сюрреализм со слишком заметным платьем, которое нельзя надеть дважды из-за того, что оно сразу же запоминается. Как и у слишком броского платья, у сюрреализма, по мнению Туве, нет будущего. Туве называла своими кумирами и учителями импрессионистов и в особенности Поля Сезанна, чьи «натюрморты намного трогательнее, нежели самые патетические большие полотна или сцены распятия Христа», писала она Кониковой. Туве подчеркивала, что в творчестве важны свобода и радость. Она считала, что искусство не может основываться на обязанности или чувстве ответственности. В искусстве должна быть безнадежность, однако должно быть и желание. Туве высоко ценила самоорганизацию, была крайне эгоцентрична в своих артистических воззрениях и подчас относилась критически даже к весьма значительным новым ценностям. Ее резкая оценка сюрреализма вызывает удивление, поскольку ее собственные ранние картины, иррациональные и сказочные в своей атмосфере, очень близки по духу к сюрреализму.
В послевоенные годы важным философским направлением стал экзистенциализм. У всех на устах были имена Жан-Поля Сартра, Симоны де Бовуар и Альбера Камю. Финляндия, куда экзистенциализм проник через Швецию, не стала исключением. Работы Сартра достаточно быстро появлялись в шведских изданиях. Так, отрывки из Сартра публиковались в уже упомянутом журнале «40-е годы».
Одним из горячих поклонников Сартра в Финляндии был Рауль Палмгрен, который даже встречался с философом во время поездки последнего в Швецию. Естественно, что об экзистенциализме много говорили и во время посиделок в доме Атоса в Кауниайнене. Туве в раздражении писала в письме, что однажды некий безымянный интеллигент ужаснулся, узнав, что она не читала Сартра. Мужчина подумал, что говорит с необразованной горничной, как саркастически сообщала Туве. Разозлившись из-за инцидента или, что скорее, из-за уничижающего взгляда «интеллигента», Туве позже все же прочла Сартра. Понятие свободы, часто встречающееся у философа, наверняка было ей близко, ведь во многих ее произведениях ясно прослеживаются схемы, позаимствованные у Сартра.
Одним из основных вопросов эпохи был вопрос о роли искусства в обществе. Кому должно служить искусство и должно ли служить вообще? Когда-то Туве и Тапса Тапиоваара посвятили обсуждению этих тем немало времени в художественной школе Атенеум, и Туве в шутку называла Тапиоваару «нашим маленьким коммунистом Тапсой». Так, например, Тапса познакомил Туве с Арво Туртиайненом, который был одним из самых интересных «левых» финских поэтов. Лучшими друзьями самой Туве также зачастую становились люди, которые мыслили не так, как все, люди левых взглядов, как, например, Эва Викман.
Лучшее, что может быть, — это свобода
Близкие друзья Туве оказали большое влияние на ее мировоззрение и творчество. Особенно примечательна роль художников Сама Ванни и Тапио Тапиоваары, которые были частыми собеседниками и советчиками Туве. На протяжении десятилетий Ванни оставался самым важным критиком ее работ из круга людей, не принадлежавших к семье Янссон. Знакомство с Атосом повлекло за собой ее все усиливавшийся интерес к литературе и писательству в целом. Круг людей, вхожих в дом Атоса в Кауниайнене, по многим причинам был очень важен для Туве. Отношения с Вивикой Бандлер в свою очередь привели к знакомству Туве с театральным миром, и театр стал для нее важным видом искусства.
Возлюбленных Туве — Ванни, Тапиоваару и Виртанена — объединяло стремление повлиять на воззрения и ценности объекта их любви. Все они были харизматичными и сильными личностями, привыкшими быть на виду, к тому, чтобы им доверяли, чтобы к их мнению прислушивались и ими восхищались.
Вместе с Ванни Туве анализировала суть живописи и обсуждала вопросы, относящиеся к философии искусства. Анализ был ограничен внутренними вопросами искусства: Ванни не был политически активным членом общества. И наоборот, тесные отношения с Тапиоваарой и Виртаненом и их друзьями поместили Туве в центр современной финской левой интеллигенции и культуры. Через своих социально активных возлюбленных Туве познакомилась с политически ориентированными художниками и общественными деятелями и принимала участие в организованных ими мероприятиях.
Благодаря Атосу Туве стала больше разбираться в политике. Атос же, более чем кто-либо другой, расширил и ее культурную среду. Тапиоваара заставил Туве задуматься над задачами искусства и над той ответственностью, которую налагает искусство на творца. Туве нужно было научиться определять свою позицию по отношению к «левацкой» политике в искусстве, которую представлял Тапса. По его мнению, нравственность и обоснованность искусства определялись тем, насколько хорошо это искусство могло служить обществу. Искусство, таким образом, подчинялось более важному общественному делу.
После войны была сформирована «Киила» — крайне активное и склонное к расширению объединение писателей левых взглядов. Взаимодействие со шведскоязычными писателями и художниками было для «Киилы» делом проблематичным, поскольку их трудно было привязать к ее деятельности. Описание одного из собраний в 1948 году, когда порядка десяти шведскоязычных деятелей культуры стали членами «Киилы», мы встречаем у Рауля Палмгрена. Среди этих писателей Палмгрен упоминает Мирьям Туоминен, Эву Викман, Хейди, Хели, Оскара и Ральфа Парландов, Томаса Ворбертона, Свена Грёнвалла и Атоса Виртанена. Двое последних представляли социалистическое крыло левых, прочие же являлись радикалами от интеллигенции и выступали против войн и фашизма в целом и прежде всего были индивидуалистами и модернистами. Кроме Атоса, друзьями Туве в этой группе писателей были Эва Викман и Свен Грёнвалл. С Томасом Ворбертоном она познакомилась приблизительно в это же время, когда относила в издательство Шилдта рукопись «Шляпы волшебника». Туве и Ворбертона связали тесные рабочие отношения. Он был ее редактором и другом, а также перевел на английский первые четыре книги о муми-троллях.
Очевидно, именно в том собрании 1948 года, которое описал Палмгрен, участвовала и Туве. Во всяком случае, в одном из писем без даты, отправленном Еве, она рассказывала, как побывала с Атосом на собрании «Киилы». Туве уже давно пытались приобщить к социально ориентированному искусству, а теперь «Киила» всеми способами пыталась вовлечь в свои ряды деятелей культуры, являющихся представителями финских шведов. С пламенной речью на собрании выступил Ярно Пеннанен, бывший влиятельной персоной среди национал-демократов. Он подчеркивал, что не нужно бояться политики, и призывал художников быть более открытыми в этом отношении. Пеннанен с такой страстью и помпезностью вещал о культуре, что Туве начала сомневаться в том, понимает ли он этот термин. В свойственной ей саркастичной манере Туве заявила, что ее всегда смущает, когда люди начинают громогласно заявлять о том, что моются: поневоле начинаешь думать, что в них есть что-то грязное.
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
