У Елизаветы навернулись слезы на глаза. Она улыбнулась и подняла руку, чтобы помахать толпе, — но в следующий миг опять ощутила страх.
Кто-то в толпе… За ней кто-то следил. Кто-то, кто мог выкрикивать приветствия… но ненавидел ее. Елизавета осадила Грифона и сощурилась, пытаясь разглядеть лица. Сэр Томас пересек лужайку, подошел к принцессе и схватил Грифона за уздечку.
— Ее величеству это не понравится, миледи. Вам нельзя красоваться перед толпой и подогревать интерес к себе.
Елизавета оторвала взгляд от женских лиц и свысока посмотрела на Поупа. Он вдруг показался ей назойливой мухой, которую можно прихлопнуть. Тем не менее приходилось обращать на него внимание. Его слова попали в цель. Елизавета вскипела, хотя и постаралась это скрыть.
— Не я призвала сюда этих людей, и в мои планы не входило подогревать интерес к себе, милорд. Я просто выеду…
— Теперь я категорически против этого, ибо таковым было бы мнение королевы. И если ее величество узнает об этом, учитывая состояние ее здоровья, она, несомненно, отменит дарованное вам разрешение находиться здесь, в этом рассаднике… в Кенте, где подданные так часто сбиваются с праведного пути и откуда… откуда происходит… кое-кто из ваших родственников.
Елизавета сдержала слезы. Как глупо с ее стороны было ожидать, что здесь у нее будут развязаны руки. Надеясь обрести безопасность в будущем, она лишена какой-либо власти, и ее жизнь висит на волоске. Но против отравительницы она должна бороться сейчас и, как видно, втайне. Елизавета снова кивнула толпе, но помахать рукой не осмелилась. И все же люди приветствовали принцессу, когда та с каменным лицом развернула коня и поскакала обратно в железные челюсти старого Айтем Моута.
Глава одиннадцатая
— Слава Богу — и Пенелопе Корниш, — что комнаты сэра Томаса и Би находятся по другую сторону четырехугольного двора. — Голос Елизаветы звучал приглушенно, потому что Кэт помогала ей натягивать через голову мужскую рубашку и завязывала шнуровку. Поскольку Дженкс был гораздо крупнее, принцесса позаимствовала парадную рубашку Неда — и потом, от вещей актера не воняло лошадьми. Елизавета заправила рубашку в бриджи и надела широкий пояс. Тяжелые волосы принцессы собрали в пучок и спрятали под черную фетровую шапочку. Наконец Кэт укутала свою госпожу в подбитую мехом накидку, чтобы защитить от ночного холода.
Кэт отошла на пару шагов, постукивая пальцем по надутым губам.
— Если кто-то увидит вас троих после захода солнца, да еще с запасными лошадьми, то наверняка решит, что контрабандисты опять везут с побережья дивные французские товары, — заметила она. — Бетт, камеристка леди Корниш, рассказывала, что в этих краях было полно контрабандистов, пока Тюдоры не поставили смотрителей в Пяти портах[12]пролива.
— Мы и есть контрабандисты, — ответила Елизавета. — Мы собираемся каким-то чудом незаконно переправиться в обнесенный рвом, защищенный воротами — а быть может, и стражниками — особняк и выяснить, зачем именно королева в прошлом году за гроши, как выразился в своем втором письме Сесил, отдала фамильное гнездо Болейнов сэру Эдварду Уолдгрейву. Поскольку Уолдгрейв на короткой ноге с послом Ферией и другими испанцами, он наверняка выполняет здесь какое-то особое поручение, иначе зачем ему покидать двор? И возможно, это поручение заключается в том, чтобы пригреть у себя в доме отравителей, мишень которых — я. Если та девица, Нетти, пришла из Кента, того, кто стоял за несчастной, вероятно, тоже следует искать тут. Ах, ну где же остальные? Я говорила им: ровно в десять! — сказала принцесса и звонко хлопнула ладонями по бриджам.
Кэт опять принялась заламывать руки, но Елизавета радовалась уже тому, что та перестала спорить. Преданную служанку убедило не второе тайное послание Сесила, в котором шла речь об Уолдгрейве. Скорее чаша весов качнулась в тот момент, когда Кэт увидела лицо госпожи после ее первой неудавшейся попытки попасть в Хивер. Кроме того, отравленный клевер и мертвые кролики на лужайке перед парадным крыльцом Хэтфилда в конце концов убедили служанку, что Елизавета может и не дожить до тех пор, когда освободится королевский трон, если не станет ничего предпринимать для своей защиты.
За дверью послышалось несколько легких ударов, и Кэт бросилась открывать. Вошла Мег, а за ней по пятам проследовал Нед.
— Дженкс ждет с лошадьми за рвом, — задыхаясь, доложил актер. На нем был камзол с толстой набивкой и плащ с капюшоном. Берет и перчатки он держал в руках. — И позвольте представить вам великолепную принцессу Англии — по крайней мере, на сегодняшнюю ночь, — добавил он, кивнув в сторону Мег.
На девушке был пеньюар и халат из гардероба Елизаветы. Она медленно, почти изящно опустила голову, не переминаясь с ноги на ногу и не сутуля плечи. «Хоть здесь какой-то прогресс», — подумала Елизавета. Она как будто смотрела в зеркало на свое отражение.
— Ваше высочество, — торжественно произнесла Мег, как будто читала заготовленную речь, — я клянусь, что не раскисну, если сэр Томас пожелает во что бы то ни стало поговорить с вами, пока вас не будет, и обнаружит меня в вашей постели.
— В твоей постели, — вставил ремарку Нед.
— Кэт позаботится, чтобы этого не случилось, — успокоила девушку Елизавета. — Ты тут просто для того, чтобы мы были уверены, что кто-нибудь вроде Би не причинит нам хлопот. Если она все-таки явится, делай вид, что ты в дурном настроении, укройся с головой и скажи о том, что зубная боль вернулась с новой силой.
— Но тогда пошлют за мной, а я буду вами и…
— Цыц, — оборвала девушку Елизавета и коротким ободряющим жестом сжала ей плечо. — Мы все должны молиться, чтобы риск оправдался. Мег, это твой первый выход в моей роли, и я верю, что Нед написал для тебя хороший сценарий.
Принцесса быстро повернулась, чтобы обнять на прощание Кэт, и успела перехватить тоскливый взгляд, который Мег послала Неду. Актер как раз поправлял кинжал в ножнах и не заметил этого.
«Пропасть!» — выругалась про себя Елизавета. Во всем этом запутанном клубке проблем ей не хватало только, чтобы Мег томилась по Неду. Но нет, девушке всего лишь хочется добиться его одобрения, как любому ученику хочется порадовать наставника. Как бы там ни было, у нее нет ни времени, ни желания наблюдать за такой слезливой чушью в исполнении своих людей — ни сейчас, ни когда-либо в будущем.
Елизавета и Нед на цыпочках спустились по черной лестнице, ведущей в прихожую для слуг, откуда открывался выход к буфетной, кладовой и комнате для просеивания муки. Хотя в такой поздний час никто не работал и у слабо горящего кухонного очага дремали только собаки, Елизавете казалось, что в воздухе летает мучная пыль. Принцесса зажала нос, чтобы не чихнуть. Потом они вышли из кухни, миновали осенний травяной сад и пересекли восточный мост, за которым Дженкс, уже вскочивший в седло, ждал их с пятью лошадьми.
