Фартф был оцеплен. Кардинал не знал, куда и зачем направился Зафс, он лишь расставил своих людей во всех возможных местах, где мог появиться кислородник. Даурт Тем не стал требовать от властей Фартфа обследовать каждый прибывающий в столицу корабль и действовал иначе — расставил по ключевым местам наблюдателей и ждал. Рано или поздно, но нового прибывшего на метановую планету кислородника его люди вычислят. Человек в бутерброде из силовых защитных полей заметен на Фартфе, как одинокое дерево на лысом холме. Кардиналу незачем привлекать к себе внимание и тратить силы на объяснения странных требований, поимка беглеца и так вопрос нескольких дней.
Тайна, которую девятнадцать лет скрывали от Зафса родители, продолжала прятаться в глубокой нише центрального хранилища столицы метановых миров. Достаточно обогнуть колонну, пройти двадцать метров и сделать выдох в колбу генетического анализатора, как клерк-метанец пропустит Зафса в хранилище. Ячейка сейфа открывалась только колбой, заполненной идентификационными показателями владельца. Причем эту колбу нельзя принести. Владелец должен сам, на глазах клерка заполнить ее дыханием с частицами слюны.
Так что просить о помощи профессора Эйринама бессмысленно. Зафс должен произвести процедуру идентификации непосредственно в банке. Регистрируя на сына ячейку, доктор Варнаа не привозил его на Фартф, регистрацию произвел кто-то из его друзей. И, запечатывая замок по генетическим показателям ребенка, этот человек поставил условие — никто, кроме Зафса, не мог получить хранящиеся там ценности. Фартфцы были обязаны уничтожить содержимое сейфа по истечении двухсотлетнего срока. Тайна, хранящаяся там, не имела наследников.
На стоящего за колонной кислородника уже стали обращать внимание. Зафс развернулся и быстро пошел к выходу из банка. «Паниковать еще рано», — лавируя в толпе мохнатых фартфцев, размышлял юноша. Крепыш мог поджидать товарища, мог дожидаться завершения какой-то банковской операции, мог оказаться вообще из тех типов, что любят бессмысленные прогулки в людных местах. Стоит себе в сторонке и мило шокирует носовым фильтром сразу всех — метанцев и кислородников. Забава у парня такая, мироощущение с подвывихом…
Почти до самого закрытия банка Зафс просидел за частыми колоннами старинного дома-пещеры, держа под наблюдением двери. Крепыш вышел из банка последним посетителем. Постоял на мягком тротуаре подземной улицы, коротко бросил какое-то сообщение в браслет-коммуникатор и медленно, обшаривая взглядом вечернюю толпу прогуливающихся фартфцев, пошел к центральным площадям. Туда, где неподалеку от посольств расположились пещеры гостей этого мира. Со спины «принюхавшийся» выглядел человеком, исполнившим некий докучливый, но строгий приказ. Усталым исполнителем он выглядел.
Зафс не стал провожать шпиона. Пробежав до спуска на транспортный уровень, он вскочил на циркулирующую платформу и поехал к шлюпочным ангарам главного университета Фартфа.
Поджидая своего молодого друга, Эйринам листал археологический электронный справочник, пил крепкий чай и очень нервничал.
— Ну наконец-то! — воскликнул ученый, когда юноша вышел из шлюзового перехода Дома. — Почему так долго? Были какие-то осложнения?.. — С каждым вылетающим словом вопросы все больше теряли в темпе, голос терял силу и громкость: Эйринам впервые видел своего гостя таким растерянным. — У вас ничего не вышло? — почти шепотом закончил профессор.
— Не вышло. В банке отирался «принюхавшийся», мне показалось, он ждал меня.
— Это точно?!
— Нет. Но рисковать я не стал.
— И что вы теперь собираетесь делать?
Зафс пожал плечами, положил на хрупкий, инкрустированный перламутром столик тяжелый пояс с силовой защитной установкой и рухнул в кресло.
— Не знаю, — честно ответил он. — Но, судя по обстановке, получить содержимое сейфа у меня вряд ли получится. Как только я появлюсь у ниши кислородников, «принюхавшийся» вызовет подмогу и… — Зафс развел руками и вымученно улыбнулся: — Меня обложили как зверя, профессор. Я мог бы, конечно, сдаться на милость кардинала, но делать это прежде, чем я узнаю, что хранится в ячейке сейфа… как-то не хочется. Я должен узнать. И только после этого принимать какие-то решения.
— А если я попробую получить содержимое сейфа по вашим идентификационным данным?
— Вам ничего не выдадут, профессор. Получатель должен лично присутствовать в банке…
Так и не присевший Эйринам принялся возбужденно сновать по небольшому пятачку центральной комнаты, не заставленному экспонатами. Губы его шевелились, брови то взлетали вверх, то спускались к переносице, ученый вел некий внутренний диалог и, казалось, совершенно забыл о своем госте.
Но это только казалось.
— На кухне есть чем перекусить, — пробегая, если можно так сказать, мимо кресла с Зафсом, пробормотал профессор, больно ударился бедром об угол древнего стеллажа и поморщился: — Ну и теснотища! Идите ужинать, Зафс!
Юноша дернул уголками рта и мысленно усмехнулся: «В желании помочь ближнему наш ученый друг набьет синяков». И пошел на кухню, где расторопный домашний робот, уловивший желание хозяина, уже подогревал любимые профессорские пироги со сладкой начинкой. Зафс быстро сжевал несколько булочек, выпил чаю и, закусывая уже на ходу, вернулся в центральный зал Дома.
Эйринам, вывесив над столиком светящееся информационное табло, бегло просматривал какие-то данные. «Список университетов планеты, — присмотревшись, понял Зафс. — Зачем это ему?»
— Вот. — Удовлетворенно откинувшись на спинку кресла, профессор ткнул пальцем в яркую строчку, тут же пошедшую мелкой рябью. — Гуманитарный университет Подземелий Кррххшшуу. Проводит расчеты через Центральный банк Фартфа.
— Ну, ну. — Зафс оперся руками о рабочий стол, склонился над плечом профессора, и Эйринам, слегка повернув к юноше голову, довольно продолжил:
— Весьма среднее учебное заведение, насколько мне известно, влачит жалкое финансовое существование… Еще немного, и они — банкроты!
— Не вижу причин для радости, — нахмурился Зафс.
— Как же! — воскликнул ученый. — Пожертвования, мой друг, пожертвования!
Операционные возможности Зафса были почти не притуплены новым составом нейролептиков. Буквально через секунду юноша просчитал все открывшиеся после восклицания профессора возможности и понял: Эйринам нашел единственно верный и блестящий выход. Понял, но промолчал. Ученому надо дать возможность в полной мере насладиться моментом. То, что собирался предпринять Эйринам, полностью укладывалось в понятие «пожертвование». Дар, который профессор предполагал сделать, в большей мере относился к самому Зафсу. То есть Эйринам жертвовал как бы дважды — науке, загибающейся в каком-то заштатном университете, и своему гостю Зафсу Варнаа. И вопрос — сколько это стоит? — не существует. Здесь главное — помочь любой ценой.
Пристроив на лице мину непонимания, юноша сказал:
— Пожертвование? Что вы имеете в виду?
