– Вернемся к Веронике.
– Повторяю, я не видела ее больше года. Иногда получала отнее открытки из разных мест. А ей я писать не могла. Она ведь всегда в дороге.Иногда известий от нее не приходило три или четыре месяца, а потом она писала,где побывала, больше ничего, только перечень мест. Кажется, кроме самихпереездов, ее ничто не интересует.
– Во время странствий у нее случались неприятности?
– Что вы, мистер Мейсон, она умеет чудесно обращаться слюдьми. Умеет так посмотреть в глаза, что почувствуешь себя грязью под ееногами. Я не знаю, как это у нее получается. Она умеет быть и душой общества,но ей больше нравится тихо сидеть в сторонке. Уму непостижимо, как онадобивается от людей того, чего хочет, – это совсем и объяснить нельзя.
Было видно, что миссис Дэйл гордится дочерью.
– Ей никогда не приходилось сидеть без денег? Она никогда непросила вас о помощи? – спросил Мейсон.
– Боже мой, нет! Она превосходно с этим справляется. Незнаю, как у нее это получается, но всякий раз, когда я видела ее, у нее былополно денег, она была хорошо одета. Она каждый раз привозит мне подарки, когдавозвращается домой. И где только Вероника не побывала! Она объездила почти всештаты. Однажды добралась даже до Мехико. Господи! Как я хочу увидеть ее! Прямодо смерти!
– Вам придется подождать. До завтра, пожалуй.
– Так вот всегда. Ей всегда некогда. Она всегда занята.
– Вы должны предъявить доказательства, что вы действительномать Вероники. У вас есть с собой какие-нибудь документы?
– Мистер Мейсон! Но кто же я, как не ее мать?
– Я понимаю, но у вас есть какие-нибудь доказательства?Свидетельства?
– Я… Вот мои водительские права, вот открытка, присланнаяВероникой, вот ее фотография… – Она достала все это из своей сумки и протянула Мейсону.
Мейсон взглянул на них, подошел к телефону и набрал номерГамильтона Бергера.
Услышав голос секретаря, Мейсон сказал:
– Я понимаю, что рабочий день кончился, но, может, мистерБергер задержался? Это говорит Перри Мейсон. Мне нужно поговорить с мистеромБергером.
– Подождите минутку. Он еще здесь. Сейчас соединю.
– В чем дело, Мейсон? – раздался после некоторой паузырезкий голос Бергера.
– У меня к вам большая просьба.
– У вас такое незавидное положение, что вы вынужденыпросить? Что вы хотите от меня?
– Рядом со мной находится мать Вероники Дэйл. Она хочетповидаться со своей дочерью. Вы не могли бы это устроить?..
– Нет, – прервал его Бергер. – Вероника Дэйл – важнейшийсвидетель. Завтра, когда она будет давать показания, вы сможете поговорить сней. Мне жаль, Мейсон, но ничем помочь не могу. До свидания!
В трубке послышались гудки.
Мейсон усмехнулся и положил трубку на место.
– Как там Вероника? – спросила миссис Дэйл.
– Как я и ожидал, с ней все в порядке, но увидеть ее вампридется лишь завтра.
Мейсон повернулся к Делле Стрит:
– Делла, если Бергер будет пытаться связаться со мной,скажите ему, что я вышел и вы не знаете куда.
Глава 17
Когда следующим утром суд снова возобновил свою работу,свидетельское место опять занял Эрик Хенсел.
– Каким образом вы получили информацию, которая дала вамвозможность шантажировать мистера Эддисона? – спросил Мейсон.
– С вашей помощью, мистер Мейсон. Я узнал, что вы бросилисьв тюрьму, чтобы под залог освободить Веронику Дэйл.
– Как же вы установили связь между этим фактом и мистеромЭддисоном?
– Я иногда бываю в пресс-центре полицейского управления. Ятам кое-кого знаю. И мне сообщают некоторые сведения. Конечно, никто из полициине знал, чем я занимаюсь. Они думали, что я просто собираю информацию длягазет. Но когда я узнал, что вы приложили столько усилий, чтобы вызволить изтюрьмы девочку, которую упрятали за бродяжничество, я понял, что из этого можнокое-что выжать, хотя для других этот факт ровно ничего не значит. Я решилразыскать ее, узнал, что она остановилась в отеле «Рокевэй» и что обвинение вбродяжничестве с нее снято. Я отправился в отель. Служащий отеля заявил мне,что все известное ему о ней он уже сообщил полиции, что девчонка получилакомнату в отеле и об этом позаботился сам управляющий отелем. Я пошел куправляющему, представился ему как корреспондент газеты, добавил, что хочузнать, почему он уделяет этой красотке такое внимание. Я преподнес ему все этотак, что он испугался и ответил, что он лишь выполнил просьбу мистера Эддисона,который звонил ему и просил зарезервировать комнату. Вот так я добрался доЭддисона. Заговорив с ним, я понял, что из него можно кое-что вытянуть. Я началобрабатывать его со всех сторон.
– Вы сказали, что вас послал некий журналист?
– Да, что-то в этом роде.
– Кто этот журналист?
– Мне не хочется говорить об этом. Тем более не все то, чтоя ему тогда заливал, соответствует истине.
– Ваша честь, – вмешался Бергер. – Защитник вновь нарушаетправила ведения допроса. Ведь главное заключается в том, что подсудимый,стараясь скрыть свое пребывание на месте во время совершения убийства, пожелалзаплатить две тысячи долларов, лишь бы информация об этом факте не попала вгазеты.
– Таково ваше субъективное толкование событий, – заявилсудья Китли. – Вполне допустимо, что обвиняемый Джон Эддисон желал уплатитьденьги потому, что хотел скрыть свои отношения с молодой женщиной.
– Я полагаю, что этот вопрос полностью прояснится впоказаниях нашего следующего свидетеля, – сказал Гамильтон Бергер. – Выувидите, ваша честь, что все усилия обвиняемого купить молчание Хенсела связаныс тем, что он хотел скрыть именно факт своего нахождения на месте убийства в товремя, когда оно произошло.
– Позвольте все же мне задать один вопрос свидетелю, –сказал судья Китли. – Мистер Хенсел, насколько тесными в действительности быливаши связи с упомянутым журналистом?
– Они не были особенно тесными, – ответил Хенсел. – Время отвремени я передавал ему кое-что из того, что мне удавалось узнать, ну а он вответ по-своему благодарил меня за это. От него я получал входные билеты ипропуска в разные места. Вы понимаете, в моем деле необходимо иметь связь спрессой, чтобы тебя боялись, и тот человек даже не подозревал о том, как явыгадываю на этом, он просто думал, что я его добрый друг, и все.
– Что же, коли так, я не вижу причины, чтобы оглашать имявашего знакомого, – сказал судья Китли. – Было бы несправедливо по отношению ккакому бы то ни было уважаемому журналисту делать его имя достоянием гласностив данной ситуации, тем более в связи с таким свидетелем. Могу заметить лишь,что ответственность за обещанную свидетелю амнистию всецело несет окружнойпрокурор и что при даче показаний свидетель проявил излишнюю самоуверенность,полное отсутствие чувства гражданского долга и пренебрежение к этическимнормам.
