сказать, что Константинова была асом? — пробормотал Василий, уткнувшись глазами в останки самолета.
— Ну да, и не только она, — победоносно объявил Павел. — Были и другие! Некая Софья Леева достигла большего: у нее восемнадцать побед. Девушки были тогда знаменитостями. «Правда» быстро подхватила историю о женщинах-летчицах. Вот, послушайте: «Родина гордится подвигами этих молодых женщин. В огне Сталинграда они не уступают мужчинам».
Павел показал фотографии молодых летчиц, которые гордо позировали, откинув плечи назад и устремив взор к горизонту.
— Видимо, эту статью читала вся страна. Их лица и имена были, конечно, известны.
Пятеро мужчин посмотрели на скелет другими глазами, мало-помалу проникаясь сознанием, что совершили серьезное открытие. Одно из тех, что украсят первую полосу уже современных газет.
Само собой, диггеры обнародовали бы свое открытие анонимно, поскольку октябрьский закон 2014 года, касавшийся военных раскопок, соблюдался весьма строго и «черных копателей» стали преследовать. Этот закон ощутимо усложнил жизнь команды и их единомышленников. Если раньше диггеры с гордостью предъявляли свои находки, то теперь приходилось врать насчет рода своих занятий. Они начали скрывать свои раскопки, ведь теперь многим было любопытно, что за грузовичок стоит на обочине и что это за люди с лопатами. В то же время военные находки резко подскочили в цене.
— Я зашел на сайт аукциона в теневом интернете, — возбужденно начал Павел. — Невероятно, сколько люди готовы отвалить за…
Юрий не дал ему договорить:
— Делать на этом деньги — абсолютно исключено! Это омерзительно!
Широкая физиономия Юрия побагровела от гнева, на полных губах засверкали брызги слюны.
— В наше время полно негодяев, которые не уважают ни жизнь, ни смерть, — продолжил он. — Обычно это две стороны одной медали. Кого-то из «черных диггеров» возбуждает мерзость. А как человек умер? А сильно ли мучился? Им нравятся пакость, грязь. Они хотят увидеть гнусную сторону жизни… Ты, парень, научись уважать эту летчицу, она героиня, — заключил Юрий, ткнув пальцем Павлу в грудь, будто проталкивая туда свое послание.
— Да ведь… я никогда не…
— Твой дядя мне все рассказал! Я в курсе, что случилось в Москве. С тех пор я за тобой приглядываю и заметил, как сегодня ночью ты заходил в исследовательскую палатку. Дима с Никитой изрядно набрались, но я был начеку. Думаешь, я не знаю, что у тебя в голове? Думаешь, не понимаю, на что способны мальчишки вроде тебя? Не строй иллюзий, таких мелких жуликов и кроме тебя полным-полно. Но о них никто никогда не вспомнит.
Павел был поражен. Дядя представил его проходимцем! Но ведь Василию прекрасно известно, как устроен мир. С детства ты заклеймен местом своего рождения, и тебе страшно трудно доказать, что ты чего-то стоишь.
— Юрий, ты больно круто заложил. Посмотри, какую информацию он отыскал, да так быстро, — вмешался Василий, но, по мнению Павла, слишком робко.
Разъяренный Юрий бросился в палатку. Василий замолчал и больше не пытался защитить племянника.
Почему же тогда диггеры ему доверяли? Сашина гибель, сделанное из нее видео — просто мерзко, тут не поспоришь. Павел вдруг остро это почувствовал и испугался. Смерть Саши не просто горе, это клеймо, которое никогда не смыть. Его, Павла, всегда будут винить в Сашиной гибели. Хоть он и был другом отважного парня, сам он совсем не герой, наоборот. В лучшем случае Павел прослывет идиотом, который не предвидел неизбежных рисков, а в худшем — навсегда останется чудовищем и циником, который ищет заработка, подвергая опасности лучшего друга. На Павла повесят всех собак — а может, уже повесили?
Никита ушел в палатку. Павел остался у костра. Он не поднимал на дядю глаз. А Василий уже забыл про ссору, его тревожило что-то другое. Когда все немного успокоились, дядя заговорил и произнес вслух волновавший его вопрос:
— Судя по твоим словам, Павел, это самолет Оксаны Константиновой, погибшей в январе 1943 года. Тогда почему в ее шлеме я нашел бумаги Ани Любимовой?
Глава 44
Авиабаза под Сталинградом,
декабрь 1942 года
— Да чтобы я сел в этот самолет, о том и речи быть не может! — пилот так разошелся, что на шее у него вздулась вена.
Он затопал ногами, как капризный ребенок. Оксана издалека узнала Игоря Аксенова, аса эскадрильи. Успех вскружил ему голову, и о его причудах знали все.
Оксана вместе с механиком Ольгой занялась регулировкой своего Як-9. Самолет подозрительно шумел во время последнего вылета. Ведь больше всего — даже больше, чем трассирующей пули немецкой ПВО, способной рассечь крыло, — Оксана боялась, как бы не заглох мотор. Это был ее навязчивый страх, впрочем, как и многих пилотов. Потому что в такой ситуации летчик успевает понять, что свалился в штопор, а сделать ничего не может. «Как Софья», — думала Оксана, вспоминая подругу.
Оксана решила вступить в разговор. Этим утром ее так и подмывало ввязаться в драку. День за днем она думала о Софье и не могла смириться с ее гибелью. День за днем она уворачивалась от снарядов, вместо того чтобы атаковать. Ее список побед не прирастал, и Оксана себя за это ругала. Ей хотелось выплеснуть раздражение.
— Что случилось, товарищ?
Аксенов, красный как рак, решил объясниться:
— Дело в том, что я не могу сесть в самолет, техническое обслуживание которого обеспечивает женщина. Ни одна из вас ничего в механике не смыслит. Я лучший в полку, я больше всех сбил вражеских самолетов. Я требую, чтобы мой самолет перепроверил мой механик.
Оксана наигранно засмотрелась на самолет.
— А не согласишься ли ты дать нам на время свой новенький Як-9?
Возмущенный Аксенов хотел было отбрить нахалку, но Семенов, наблюдавший сцену со стороны, счел нужным вмешаться:
— Отличная идея, Константинова! Аксенов, иди-ка получи сто граммов, уступаю тебе свои и даю выходной в придачу.
Оксана, вопреки уставу, наградила красивого офицера более чем благодарной улыбкой, да еще и подмигнула.
— Аня, будь любезна! — хихикнула она и театрально раскланялась.
Як-9 завораживал Аню. После тренировок в Энгельсе она только о нем и мечтала. Аня была рождена, чтобы летать на истребителе, и как раз на этой модели, а не на допотопном «Поликарпове». Едва Семенов скрылся из виду, она поняла, что замысел Оксаны сработал. Никто не заметил, что Аня в полку чужая.
Ей оставалось еще десять дней отпуска, а деться было некуда. Она подумала было отвезти Костю обратно старикам, но боялась, что не успеет вовремя вернуться на базу и ее сочтут дезертиром. И Аня решила до конца отпуска остаться здесь, а затем поручить Костю Софьиным товарищам. В 586-м полку некоторые женщины усыновили сирот, и Костя сразу влился в эту стайку ребятишек. Аня сочла, что Софьин сын оказался в хорошей компании. Забрать мальчика в свой полк она не могла, зная, что политрук Надя Рабова не допустит на авиабазе никаких детей. Но сердце Ани сжималось при мысли, что скоро она уедет от Кости.
Подошла Оксана, но уже в другой одежде.
— Но где ты это откопала? — воскликнула Аня.
Оксане удалось, невесть каким чудом, раньше всех раздобыть женскую военную форму. Девушка гордо дефилировала в ней где-нибудь в укромном месте, обязательно надев свои туфельки. Оксана часто рассматривала свои туфли с любовью и удивлением, будто не могла вспомнить той жизни, когда они были непременной деталью ее гардероба.
На боевые задания Оксана всегда надевала комбинезон, более теплый и лучше приспособленный для полетов, но сегодня, едва ступив на землю, летчица облачилась в новую военную форму — приталенную гимнастерку и юбку цвета хаки.
Делая вид, что не понимает Аниного удивления, Оксана ответила с небрежной полуулыбкой:
— Ко мне заглянул солдат-кладовщик. Кажется, нам всем такую выдадут. Скоро и вы получите.
— А ты не могла бы и для меня попросить у своего костюмера такой комплект? — хмыкнула Аня и снова засмотрелась на Як-9.
Оксана, прищурившись, с удовлетворенной улыбкой посмотрела на подругу. Аня
