а теперь бездумно их повторял. «Что ты себе втемяшила? Что поможешь нашим победить фашистов?» — крикнул он во все горло, когда они стояли на перроне в Москве в ожидании поезда.
Аня поймала удивленные улыбки нескольких солдат, оказавшихся поблизости.
— Не трогай меня. Я сам о себе позабочусь. Вот настоящие солдаты, — буркнул Костя при входе на базу и ткнул пальцем в группу пилотов.
Аня покраснела — не от смущения, а от ярости.
Она сжала кулаки. «Ах, если бы ты не был Софьиным сыном», — мысленно твердила она всю дорогу, стараясь быть стойкой и едва удерживаясь от резкостей.
Оксана бросилась им навстречу и прервала их перебранку.
— Аня, ты наконец приехала! А ты ведь Костя, да? — воскликнула она, наклоняясь к мальчику, чтобы его обнять.
К большому Аниному удивлению, Костя не отстранился.
— А вот она красивая! — выпалил он.
Аня скрестила руки на груди и раздраженно заворчала. Да уж, ее отношения с Костей явно не заладились.
Оксана в такой ситуации непременно должна была расхохотаться. Вместо этого она зарыдала.
— Софья погибла. Мы уже похоронили ее, — напрямую сказала она.
Костя посмотрел на Оксану широко распахнутыми глазами. Его вырвали из теплых рук родных стариков и бросили в мир, из которого его мать исчезла навсегда.
Аня мигом забыла о многодневных дорожных неприятностях с Костей, когда они чудом убереглись от бомбежек, терпели холод и голод, при этом мучаясь из-за оскорблений дрянного ребенка, в котором ей трудно было признать сына ее близкой подруги. Аня бросилась к мальчику, чтобы его обнять.
Костя снова оттолкнул ее и убежал. Аня в отчаянии закрыла лицо руками.
Глава 42
Цимлянский заказник,
сентябрь 2018 года
— Я не знал, что женщины тоже воевали на фронте, — признался Павел Диме.
В лагере дни сменяли друг друга и были невероятно похожи. Юрий с Василием уходили обследовать территорию вокруг стоянки, Никита с Димой очищали найденные предметы и строили предположения.
— Может, стрелок принял ее за шпионку? — выдвинул свою версию Дима.
— Или она не уступила его домогательствам… — возразил Никита.
— Или ее убили, чтобы заставить замолчать? Может, она увидела то, что ей видеть не полагалось?
Судьба летчицы так захватила Павла, что вторглась в его сны и вытеснила из них кошмары, в которых Саша без конца падал с одного из высочайших небоскребов России и разбивался насмерть. В его снах призрак Ани Любимовой затмил поблекшую фигуру Ирины.
Проще всего ему было с Димой. Может, из-за его шрамов и песенок в духе bad boy Павлу казалось, что они из одной тусовки. К тому же Дима был самым немногословным из всей группы, он был из тех, что сначала подумают, а потом скажут. Его сдержанность подтвердила Павлу, что он может Диме довериться и хоть немного развеять свои комплексы мальчика-незнайки.
— На фронте были нормальные мужики, потому теток туда и тянуло! — ухмыльнулся Никита.
Дима возвел глаза к небу.
— Что ты мелешь! Они шли добровольно по той же причине, что и мужики: им было тошно, что Родину захватили враги, и женщины не хотели сидеть сложа руки.
Павел понял, что его привлекало в Диме: та же искренняя тяга к справедливости, что и у дяди.
Двое младших «черных диггеров» были друзьями, но друг друга не понимали. Если Дима стремился возродить прошлое и восстановить историю, то Никиту привлекала сенсационная и даже омерзительная сторона их дела. Он был из тех, кто готов трубить на каждом углу, что откопал мертвеца.
— Многие становились военно-полевыми женами против своей воли. И совсем не этим прославилась Советская армия, — заметил Дима.
Никита хмыкнул:
— Ты говоришь про приказ 009?
Дима посмотрел на приятеля с презрением. Павел был удивлен, ведь эти двое, казалось, так близки, у них столько общих интересов… Странно. Он наблюдал за диггерами и старался понять происходящее.
— Эй, парни, объясните. Что такое приказ 009?
Ответил Дима:
— Что-то вроде кода, означавшего, что женщина на фронте забеременела. По приказу 009 ее отправляли с фронта в тыл, и все понимали почему.
— Но откуда вы все это знаете?
Никита рассмеялся.
— Спроси у Димы…
Тот сжал кулаки.
— Вот козел… — огрызнулся Дима. — Да хватило бы у тебя смелости пойти добровольцем? Если бы ты был женщиной и у тебя был выбор идти на фронт или нет? Иногда женщины сами старались забеременеть и воспользоваться приказом 009.
— В общем, фронтовые жены, — резюмировал Никита и вышел из палатки.
Дима тяжело вздохнул.
— Этот тип здорово подкован по части войны и оружия, но в отношении женщин полный идиот.
Павел почувствовал, что Дима хочет поделиться с ним какой-то историей.
— Знаешь, а ведь у меня… — сказал Дима, не глядя на Павла, — дед наверняка так и родился. Что-то у прабабки на фронте произошло, потом приказ 009, и про прадеда ничего не известно. Если некоторые по этому поводу до сих пор ржут как ненормальные, представь, как подобные случаи воспринимались в то время.
— А что она делала в армии, твоя прабабушка? — спросил Павел. Он был счастлив, что Дима так разоткровенничался с ним.
Лицо Димы засветилось необычной улыбкой.
— Она была снайпером в Сталинграде.
Часть IV
И ночь идет,
Которая не ведает рассвета.
Анна Ахматова. Воронеж
Допрос № 88
13 апреля 1944 года
Иван Голюк. Все началось, когда они прибыли под Сталинград. Многие из нас думали, что женщинам не место на фронте… Я понимаю, что такими словами подвергаю сомнению решение Сталина, но… не только я так думаю. Скажем, не все женщины годны к военной службе. Эти пригодны не были. Видимо, никто не подвергал их тщательному отбору для армейской службы, тем более для пилотирования. Они были слишком… хрупкие, озабоченные пустяками. И вдруг они почувствовали себя свободными. Притом что оказались на фронте. Нужно было думать о Родине. А не о своей судьбе.
Алексей Гулин. О какой судьбе ты говоришь?
Иван Голюк. Известность вскружила им голову, и они решили, что им все дозволено. Вот все и пошло вразнос. (Кашлянул.)
Алексей Гулин. В смысле?
Иван Голюк. Софья Леева и Оксана Константинова стали знаменитостями, их фотографии печатали в газетах, в «Красной звезде» и «Правде», но они не отдали свою жизнь Родине, как всем хочется думать. Они предатели. Сперва они сменили имена… И это было только началом.
Глава 43
Цимлянский заказник,
сентябрь 2018 года
Пока Дима исследовал пулю, Павел вел розыски в интернете. Ему удалось получить доступ к архивам газет «Правда» и «Красная звезда», освещавших фронтовые новости.
— Это очень странно, — сказал Павел, выходя из палатки, — застрелить свою соотечественницу, летчицу, и к тому же попавшую на первые полосы газет того времени!
Василий с Юрием, заляпанные грязью с ног до головы и явно уставшие до предела, курили у костра. Юрий медленно поднял голову, фыркнул в ответ на слова Павла и решился наконец натянуть свитер с капюшоном: спина вспотела, и его пробрало вечерним холодом.
«Черные диггеры» вопросительно посмотрели на Павла, и тот поделился с ними своими открытиями:
— Летчица, которую мы нашли, летела в чужом самолете. Он принадлежал Оксане Константиновой, получившей звание Героя Советского Союза. Я смог проследить боевой путь Оксаны благодаря бортовому номеру ее Як-9. Не так много женщин были удостоены звания Героя СССР[17]. Я обнаружил, что Константинова прославилась по меньшей мере двенадцатью подбитыми самолетами врага. И все это за очень короткий срок. Она вошла в состав 586-го полка… — Павел чуть двинул на экране оттиск длинной статьи, — в мае 1942 года. А погибла, вероятно, в начале 1943 года. Допустим, через несколько недель после публикаций статьи о ней в «Красной звезде».
— Ты хочешь
