Книга Солнечное Настроение - Дианна Грей

Первой была, конечно, Мид. Мне нужно было все уладить с ним. Я не могла отказаться от нас, даже если нам суждено остаться просто друзьями в Интернете. На данный момент я думаю, что Мид хотел только этого. Он не вспоминал о голосовых чатах. Он не ссылался на внешний мир так часто, как раньше. Черт, неужели мне нужно было жить дальше? Неужели Селеста была права?

Словно призванная, моя подруга просунула голову в комнату и объявила:

— Время играть.

Детям не нужно было повторять дважды. Они бросили карандаши и поспешили к выходу из класса, где лежали их куртки и обувь.

— Куда мы идем? — спросил Финн, наблюдая за тем, как дети громко и задорно переговариваются.

Я велела им построиться в шеренгу и вывел их из класса.

— На каток. Они катаются один час, а потом перекусят, прежде чем их заберут родители.

Финн оживился, и это было самое милое зрелище на свете.

— Здесь есть каток? — спросил он. Кончики его ушей покраснели от возбуждения. Я улыбнулся такой реакции. Он часто носил свою шапочку, поэтому его уши обычно были скрыты от посторонних глаз.

— Да. Большинство детей даже не могут стоять прямо, но им это нравится.

— А нам тоже можно выходить на лед?

— Конечно, если ты хочешь.

— А ты хочешь?

Я засмеялась.

Мы обогнули угол катка. Наша группа детей бросилась бежать к месту, где хранились запасные коньки. Девочка-подросток, отвечавшая за раздачу коньков, выглядела ошеломленной внезапной спешкой.

— Я собираюсь пасовать. Мне нравится иметь неповрежденное бедро, — я заметила Хенрика и Линкольна. Они уже пытались помочь кому-то из малышей удержать равновесие на лопатках.

— Точно, это предпочтительнее, — Финн кивнул.

Я предположила, что он уйдет, чтобы присоединиться к остальным. Я направилась к трибунам, чтобы найти место и наблюдать за происходящим с безопасного расстояния. Вместо того чтобы взять пару коньков, Финн последовал за мной. Он опустился на скамейку, оставив между нами достаточно места.

Сначала мы молчали, наблюдая, как дети натягивают коньки. Несколько человек подошли и попросили помочь им завязать коньки. Финн дал им несколько советов, как сделать крепкие узлы, которые продержатся весь день. Я следила за его техникой, пытаясь довести до совершенства свои собственные узлы.

— Ты прирожденный учитель, — заметила я, когда последний ребенок ушел наслаждаться льдом.

Он засунул руки в карманы.

— Несмотря на ворчливость.

Я улыбнулся.

— Может быть, благодаря ей. Ворчливость очень хорошо режет слух.

— Мне нравится так думать, — согласился он.

Я жестом указала на лед.

— Тебе стоит присоединиться к ним. Может быть, научить их нескольким хоккейным приемам. Уверен, им это понравится.

Он выглядел искушенным этой идеей, но не сдвинулся ни на дюйм.

— Я лучше научу тебя держаться прямо.

Мое сердцебиение участилось. Возможно, мне показалось, но его голос звучал глубже. И еще ниже, что придавало нашему разговору ощущение интимности.

— Правда? — пропищала я, как можно менее изящным голосом.

— Нет ничего лучше, чем быть на льду. Это похоже на полет. Все заботы просто улетучиваются. Я заметил, что сегодня у тебя есть какие-то переживания.

В его глазах была мягкость. Такую мягкость я не ожидала увидеть, когда только познакомилась с ним. Что изменилось? Я знаю, что не стоит смотреть в рот дареному коню, но он так отличался от того парня, который раньше избегал меня, как чумы.

— Ты присоединишься ко мне? — он посмотрел на меня, темные глаза требовали "да".

Черт, если он будет продолжать в том же духе, то заставит меня сделать все, что он захочет.

Не спеши, девочка. Это просто катание. Не свидание. Он все еще угрюмый сосед по комнате. А ты все еще зациклена на парне, которого никогда не видела.

— Я обещаю, что ты не упадешь, — Финн подсластил предложение.

— Ты не можешь этого обещать.

— Ладно, может быть, и нет. Но я могу пообещать, что сделаю все, что в моих силах, чтобы смягчить твое падение. У меня многолетний опыт работы на льду, поэтому я знаю, как правильно падать. Я слишком часто падал, чтобы не знать, как правильно падать.

Я сглотнула.

— Хм… хорошо, давайте попробуем. Но клянусь, одно почти падение, и я уйду оттуда.

Он кивнул, его уши снова покраснели. Я пожевала губу, стараясь не улыбаться слишком сильно. Финн спросил мой размер обуви, прежде чем достать мне пару коньков. Когда он вернулся, у него в руках было уже несколько пар. Он опустился передо мной на колени и, прежде чем я поняла, что он делает, развязал мои ботинки.

— О… я могу… спасибо, — заикаясь, пролепетала я, когда он снял с меня кроссовки.

— Первое, что ты должна знать о катании на коньках, — серьезно начал Финн. Он говорил так, словно его пальцы не сжимали мою лодыжку и не заставляли нервные окончания впадать в панику. — Очень важно подобрать правильную пару коньков. И не всегда это будет твой обычный размер.

Оглянувшись, я увидела, что, помимо моего размера, он выбрал еще два комплекта для примерки. Мой ответ застрял в горле, когда он помог мне вставить ногу в коньки. Он двигался так, будто помогать мне было в порядке вещей.

Он крепко затянул шнурки. Я поджала губы при виде того, как его пальцы регулируют язычок коньков.

Кто бы мог подумать, что стоящий на коленях мужчина, зашнуровывающий коньки, может быть таким сексуальным? Не я. Но я была рада, что сегодня узнала об этом.

— Как тебе коньки? — спросил Финн.

Его руки все еще были на моих коньках, но я уже не чувствовала давления его пальцев. На его коже отчетливо проступали вены. Я изо всех сил старалась не представлять, как он обхватывает другие части моего тела, но, черт возьми, его руки в десять раз лучше смотрелись бы на моей шее.

Что, черт возьми, с тобой не так?

Я прочистила горло.

— Все нормально. Хорошо. Даже отлично. Замечательно — вот слово, которое можно было бы использовать. Все положительные прилагательные.

Он бросил на меня любопытный взгляд. Я рассмеялась, чтобы показать ему, что со мной все в порядке, несмотря на то, что я звучала не в своей тарелке.

— Встаньте. Посмотрим, каково это, — Финн оттолкнулся от земли и протянул мне руки.

Я вздохнула, принимая его поддержку. Он легко потянул меня вверх. Его прикосновение было похоже на шторм, знакомое и новое одновременно.

Пока я ковыляла, как олененок, он оставался непоколебим.

— Не жмет? — спросил он, глядя на мои ноги.

— Нет, они идеальны, —