крик.
— Ах, это; — отмахнулась Людка с напускным легкомыслием, — бабы в поселке развлекаются. Затащили какого-нибудь мужика на сеновал и орут от счастья.
— Ну и развлечения у вас, — ужаснулся агент 0014, который много чего видел, но чтобы женщина пленила мужчину на сеновале и изводила его криками, которые во всей округе даже глухим спать мешают, с такими обычаями он не сталкивался даже в глухих дебрях низовья Амазонки. А там нравы у аборигенов еще те.
Он снова прислушался. Потом отрицательно мотнул головой:
— Не-е, так на сеновале не кричат. Даже если речь идет об этнических извращениях.
Он резво сунул Принца в темную каморку, запер на ключ, который тут же положил в один из многочисленных карманов жилета. Людка поджала губы, обидевшись на такое недоверие.
— Нужно проверить. — Агент замер. — Кажется, из леса доносится.
— Да будет тебе. — Продавщица тронула его локоть пухлыми пальчиками. — Что же мне, и магазин теперь не закрыть?
— Людмила, — агент обнял ее за плечи и проникновенно заглянул в глаза, — я объявляю это здание оперативным штабом. Иначе нельзя. Ты остаешься на посту. Это важное государственное задание.
Людка сначала обомлела, а потом с пониманием сказанных простых слов к ней вернулась давно забытая пионерская готовность к подвигу. По-детски чистая и наивная. Всепоглощающая от невозможности осознать требуемого от тебя и так тобой желаемого. Ей захотелось крикнуть: «Всегда готов!», но она сдержалась, вовремя оценив свой возраст и габариты.
— Подсобку охраняй. Там содержится государственный преступник. А я должен проверить, что это за крик.
— Это как-то связано с нашей операцией? — Людка перешла на шепот.
Агент 0014 расправил плечи и заявил:
— Я всегда делаю только то, что связано с операцией.
Затем он скользнул в окутавшую поселок ночь.
* * *
— Нет, ты подумай, как нам прет! — Винтик отхлебнул водку прямо из горлышка и с удовольствием крякнул. — В один день и деньги, и шмотки, и пистолеты, и машина. Еще и ларек оказался открытым! Я чувствую себя гребаной Золушкой.
— Главное, чтобы к утру все это не превратилось в тыкву, — проворчал Шпунтик, жадно косясь на ополовиненную бутылку в руках приятеля.
Винтик тоже оглядел бутылку со всех сторон, проверяя, не начался ли процесс превращения. Он остался доволен осмотром и снова хлебнул греющего душу напитка.
— Хорошо-о-о, — протянул он.
— Дай втянуть, а? — Шпунтик протянул трясущуюся руку. — Нет сил больше.
Теперь он вел машину.
— Если остановят, а ты пьяный за рулем? — съехидничал Винтик, но, глянув на алчно трясущегося друга, сжалился, отдал ему бутылку.
Тот с жадностью присосался к ней. А когда оторвался, глаза его подернулись хмельной поволокой. Он вздохнул и изрек:
— Все хорошо. Теперь самое время подумать о том, что нам делать дальше.
— Не уверен, что ты выбрал подходящее для этого время. — Винтик хмыкнул.
— Нужно начинать дело. Деньги должны работать, — упрямо продолжил Шпунтик.
— Это ты правильно сказал. Кто-то должен работать за нас, потому как самого меня хрен заставишь работать.
— Ты дурак. Деньги работают только тогда, когда дашь им ход. Понял?
— А сам-то ты понял, что сказал? — Винтик горестно покачал головой. — Нельзя было тебе читать ту книжку. Книжки тебе противопоказаны. Был ведь нормальный мужик, а теперь вона как у тебя крышу сдвинуло.
— Ты не прав. Нам нужно как-то зарабатывать на жизнь. Ведь тебе же нравится таскать пять тыщ баксов в кармане?
— При чем тут это?
— А при том, что хоть ты и ругаешь книжку под названием «Как заработать миллион и не помереть от счастья», я тебе скажу, что некоторые мысли в этой книжонке очень даже неплохие. Например, та, что, если удача кидает тебе в ладони пять тыщ баксов, умей их приумножить. Иначе прожрешь, и все. Не каждому такой шанс выпадает. Некоторые горбатятся всю жизнь, а больше сотни в руках за раз не мнут. А мы с тобой везунчики. Нужно это использовать.
Винтик хлебнул водки и вздохнул:
— Мне с тобой теперь очень тяжело. Что за прихоть такая, искать приключений на собственную задницу. Никогда я не пахал и пахать не буду. И плевать мне на удачу. Прожил без нее тридцать лет и еще столько же протяну. Подумаешь, пять тыщ баксов. Это еще не повод устраиваться на завод слесарем.
— Никто тебя туда и не тащит. — Шпунтик сплюнул в открытое окошко. — Я же говорю, нужно думать, как жить дальше.
— Слушай, — Винтик похлопал его по плечу, — выпей еще водки. Она лечит. Вот в прошлом году, помнишь, как меня пробрало с бабкиных огурцов, не слезал с толчка. А выпил поллитра, и все как рукой сняло. Может, и от твоего бреда водка вылечит…
Желтые фары высветили жалко сгорбленный тщедушный силуэт на обочине. Силуэт стоял с призывно поднятой рукой.
— Кого носит по лесу в такую темень? — удивился Винтик.
— Может, грибник?
— Слушай, это, должно быть, какой-нибудь совершенно сдвинутый грибник, — усмехнулся Винтик.
— Тогда кто?
— Может, дачник?
— Дачники давно сидят по дачам.
— Может, этот за водкой ходил?
— Посмотри на него, его от одного запаха своротит. И выглядит, как глист в скафандре.
— Спорим, что за водкой ходил? — не унимался Винтик.
— Ну что, останавливаться, спрашивать? — вяло засомневался Шпунтик.
— А чего тебя ломает? Давай поспорим.
— Ладно, спорим баксов… — Шпунтик задумался.
— На твою тысячу, — быстро определил Винтик.
Шпунтик остановил машину, едва не наехав на Джефа, переминающегося на обочине.
— Ты кто? — крикнул ему из окна Винтик.
— Джеф, — оторопело ответил Джеф.
— Иностранец, что ли? — Винтик прищурился, разглядывая его.
— Почему иностранец? — удивился Джеф. — Я просто заблудился.
— Грибник? — решил уточнить Шпунтик.
— Да вы что, мужики! Дури обкурились? Говорю же, я заблудился.
— А чего ты вообще в лесу делаешь?
— От мочалок спасаюсь.
— От девок, что ли? — Винтик хохотнул с недоверием. — И много их у тебя?
— Я не считал. Голов тридцать, может, больше.
— И на кой ляд тебе столько? — Шпунтик присвистнул и высунулся из окошка, чтобы получше разглядеть человека, за которым охотятся сразу тридцать особ женского пола. Ничего особенного он в Джефе не нашел, а потому разочарованно спросил: — Брешешь ведь?
— Ну, конечно. Именно для того я в лес и потащился, чтобы вешать лапшу на уши проезжающим лохам, — обиженно прохрипел Джеф.
— Так на кой тебе было столько баб? — повторил вопрос Шпунтик.
— Вот и я говорил: на кой? — зло буркнул Джеф. — Это все Борис верещал: нужно больше, нужно больше. Я в этом лесу от двоих еле ноги унес, пришить хотели. А еще полсотни носятся, растоптать хотят. Нет, для меня теперь бабы — закрытая тема.
— Хочешь в гомики податься? — хохотнул Шпунтик.
