и протянул ему ладонь.
— По рукам, — с облегчением отозвался наёмник, крепко пожав её. Шагнул было в сторону, остановился и осторожно спросил:
— Слышь, вы это, водку будете?
* * *
— Да, мы сильно изменились за то славное лето, — произнёс Кэррот, поглаживая шрам на лбу. — После охоты на демонов я думал, теперь нам моря по колено! Всегда вовремя повезёт, мир раскроет объятия, а страшные вещи случаются только с другими.
Он обвёл взглядом Звёздную площадь и повернулся к Марии. Она внимательно слушала, в серых глазах отражалась Стена Истории.
— Был наивен, с тех пор поумнел. Но постой, что всё это за люди? А, часы пробили…
На площади сделалось шумно и многолюдно. В четыре часа дня конторские служащие и труженики мануфактур заканчивали работу, и теперь вокруг будто прорвало плотину. Одни прилично одетые горожане спешили домой к семьям, другие фланировали по проспектам в поисках развлечений. Олясин заворожённо разглядывал людской поток.
— Отвык от таких толп людей без оружия, — пояснил он.
— Может, двинемся в более тихое место? — предложила журналистка. — Кабак не предлагать! Надо паузы делать, иначе к третьей истории я сопьюсь. Видел набережную? Её в прошлом году так отделали… то есть красиво оформили. Фонари, ограждения.
— Набережная? Да, конечно, посмотрим, — неопределённо проворчал искатель приключений. — Я другое место припомнил: уютный проезд на окраине, возле пруда. Там спокойно, птички поют… С девицей одной там гулял в своё время.
Они шли по изогнутым, мягко подсвеченным солнцем харлонским улицам, и Мария нет-нет да задумывалась о некотором несоответствии. Кёрт Олясин имел репутацию заклятого бабника, о чём сам говорил не таясь. Но вот к ней — молодой, и довольно-таки симпатичной особе — внимания не проявлял. Нет, ей этого не хотелось, но казалось несколько странным. Сюрр готова была отшить его в любой момент, но Кэррот вёл себя подозрительно корректно. Что не так? Он ей не доверяет? Или дело не в ней?
Через полчаса они очутились на том самом памятном месте. Но вот место уж было не то. Проезд весь разъездили. Пруд зарос бурой тиной в масляных пятнах. За птиц остались мутантные голуби, а они не поют, лишь урчат угрожающе. Вдобавок, поблизости открылась слесарная мастерская, а с другой стороны в здоровенном сарае устроили дубильный цех. Шум и запах в уютном проезде стояли невероятные.
Мария Сюрр изо всех сил сдерживала улыбку. Кэррот был изумлён и подавлен:
— Как всё меняется! Всего несколько лет прошло! Ладно, двинем на набережную. По пути расскажу, что творилось в Пирейских горах…
Он встряхнулся, подумал и разъяснил:
— Костик здорово себя проявил этой дракой. Поумней, чем я в Хендре! Изначально мы с головорезами Ганса сторонились друг друга: после Спады у нас было предвзятое отношение к тарбаганским наёмникам, а им закономерно не нравились стражники. Потом ситуация переменилась.
* * *
Рыжий Розес оказался на короткой ноге с самим капитаном. То, что Костик честно одолел задиристого солдата удачи, а потом не отверг предложения выпить, в некоторой степени расположило «Одну Вторую» к паре сержантов милиции. Теперь можно было покинуть опостылевший арьергард и пойти с беспорядочным строем наёмников. Зародилась надежда, что их просто так не прирежут на одном из привалов.
Одолев крутой подъём, экспедиция брела по пустынному плато. Вокруг только бесцветное небо, жёлто-бурые камни да цепкие ветви карликового чупырника. Горы отсюда казались бескрайними, они складками каменного одеяла тянулись до самого горизонта. Скоротать путь-дорогу помогали праздные разговоры.
— Был у меня случай, — вещал Розес, ковыряя в зубах засапожным ножом. — В Граничных горах, к югу от Тарбагании. Пошёл я послабиться, сел над обрывом, ветер, солнышко, хорошо! Вдруг смотрю — мракошлёп из-за камня выходит. Здоровенный, шерсть дыбом, слюна с клыков капает… Знать, почуял, но не видит ещё. А у меня из оружия только тесак. Я попятился, как сидел, а сзади-то край! Камень хрусть, я вжух, соскользнул и повис на корнях под утёсом… штаны с тесаком на ботинках болтаются, гляжу на них и вижу — внизу сколопендры шевелятся, у них там гнездо. Крах! А тут рядом ещё земляника растёт, в лицо лезет, а у меня на неё аллергия. Понимаю: чихну — и абшлюс мне!
— Ну и как же ты спасся? — приподнял бровь Олясин.
— Я же там не один был… Камрады спасли!
— Расскажи, как поймали Трёх Топористов, — попросил Костик.
— А-а! Узнали: они очень жадные… Один любит еду, другой всякие хитрые штуки, третий мебель хорошую… Разложили в долине деликатесы, приблуды гномские, стулья морёного дерева и ждали в засаде. Взяли тёпленькими, отдали вашим ленивым коллегам из города.
— И что с ними сделали? — полюбопытствовал Кэррот. Розес почесал медную щетину.
— Говорят, попервоначалу хотели их в Новый Бедлам отправить, в край вольных каторжников. Но оказалось, они сами оттуда, у них там родни и знакомых как грязи! Потому сослали на запад, в картофельные рудники возле Спады. Знаешь те земли?
— Знаю, — с бывалым видом отмахнулся Кэррот. — Да, там им самое место!
Пыльный ветер утих. Идущие впереди наёмники заорали разбойничью песню «Нож в спину — это как раз буду я», да так лихо, что Кэррот хотел присоединиться, но вспомнил, что милиционер. Костик меж тем продолжал расспросы.
— Розес, откуда у капитана Ганса такое прозвание, Пополам? Говорят, он мечом людей надвое разрубал. На спор…
— Не, братец! Капитан жёсткий, но не кровожадный. Много кого он ухлопал, но таким никогда не рисуется. Ему даже пришлось из Тарбагании смыться после одной нехорошей истории… Её я, конечно, вам не расскажу, — осклабился наёмник. — Зато поведаю байку о его прозвище, а вы сами решайте, верить ей или нет.
И он поделился следующей былиной. Однажды, когда Ганс только начинал карьеру командира наёмников в Тарбагании, к нему одновременно обратились двое заказчиков. Один просил охранять рудный прииск, а второй — тот рудник захватить, соответственно. Ушлый Ганс заключил контракты с обоими, а потом разделил свой отряд на две равные части. Одна двинулась завоёвывать прииск, а другая — доблестно охраняла, отбивая атаки бескровно, но с шумом и пафосом. Всё прошло как нельзя лучше: утомлённые патовой ситуацией клиенты пошли на мировую, а Ганс получил и деньги, и репутацию человека, творчески решающего непростые проблемы. Ну, и прозвище «Пополам», разумеется.
— Вот это да! — восхитился Кэррот. — Я и не знал, что так можно.
— У нас там юристы хорошие были, — авторитетно пояснил Розес.
Они некоторое время шли молча, потом Костик решился ещё порасспрашивать.
— Я по говору и словам понимаю, что многие в вашем отряде из Тарбагании, но за всех не скажу, разумеется.
