По следам на обочине можно судить, что это не была машина,вылетевшая из-за поворота на полной скорости, когда водителю не удаетсясправиться с управлением. На обочине была грязь, четкие отпечатки на которой указываютна то, что машину специально повернули к обрыву, с которого она в дальнейшемслетела. Траектория движения на большой скорости была бы совсем другой. Здесьже имелась абсолютно прямая линия в определенном направлении – в пропасть. Еслибы машина неслась на высокой скорости, то камни на краю обрыва разлетелись быво все стороны. Однако в данном случае они практически все остались на месте, аследы от колес показывали, что, наоборот, выбирался путь, где меньше всегокамней и они самые маленькие.
Полицейский представил фотографии машины, трупа и камней накраю обрыва.
Мейсон очень внимательно слушал показания свидетеля, но,когда ему предложили провести перекрестный допрос, заявил:
– У меня нет вопросов, ваша честь.
Судья Борис Алворд разрешил свидетелю покинуть место дачипоказаний и внимательно посмотрел на Перри Мейсона.
– Защита планирует представлять свою версию? –поинтересовался судья.
– Мы пока не знаем, ваша честь.
– Вы будете возражать против решения передать дело вследующую судебную инстанцию?
– Да, ваша честь.
– Приглашайте своего следующего свидетеля, – обратился судьяАлворд к заместителю окружного прокурора.
Дииринг пригласил патологоанатома, который рассказал онескольких сломанных костях и внутренних повреждениях трупа.
– Какова, с вашей точки зрения, причина смерти? – спросилДииринг.
Судья Алворд бросил взгляд на Мейсона, ожидая возражения.
Мейсон промолчал.
– Я считаю, что смерть наступила в результате удушенияруками, – заявил патологоанатом. – Кости были сломаны уже после наступлениясмерти, примерно часа через два.
– Вы в состоянии определить время смерти?
– Смерть наступила между семью тридцатью и одиннадцатьютридцатью утра дня, предшествующего дню обнаружения трупа.
– Вы можете проводить перекрестный допрос, – повернулсяДииринг к Мейсону.
– У меня нет вопросов.
Следующим свидетелем со стороны обвинения выступилзаместитель коронера. Он идентифицировал личные вещи из сумочки Веры Мартель.Сумочку вынули из ее машины.
– Я хотел бы обратить ваше внимание на кошелек с несколькимиключами, – обратился Дииринг к свидетелю. – Вы каким-либо образом маркировалиего для идентификации?
– Да.
– На кошельке с ключами, находящемся в настоящий момент взале суда, имеется ваша метка?
– Да.
– Это именно тот кошелек для ключей, что был вынут изавтомобиля Веры Мартель?
– Да.
– Вы можете проводить перекрестный допрос, – обратилсязаместитель окружного прокурора к Мейсону.
– У меня нет вопросов.
– Я вызываю Джонатана Блайра, – объявил Дииринг.
Джонатан Блайр квалифицировал себя как технического экспертапо криминалистике, работающего в конторе шерифа.
– Вы проводили микроскопический анализ одежды и тела ВерыМартель? – обратился Дииринг к свидетелю.
– Да.
– Вы обнаружили что-нибудь необычное?
– К юбке, к одному чулку и к туфлям прилипли опилки, –сообщил свидетель.
– Вы можете их описать?
– Это опилки от различных пород дерева: атласное дерево,сандаловое дерево, редкая разновидность красного дерева, мирт. Там также былиопилки красного дерева, окрашенные в сочный красный цвет.
– Лаком или масляной краской?
– Ни тем, ни другим. Это какая-то краска, которой былопропитано дерево.
– Вы предпринимали попытки выяснить, откуда взялись этиопилки?
– Мне передали несколько кусков красного дерева отпоставщика по имени Карлос Барбара. Я сравнил переданные им куски и опилки содежды Веры Мартель. Проведенный мной спектроскопический анализ показал, что вобоих случаях использовалась одна и та же краска для пропитки.
– Вы можете проводить перекрестный допрос, – повернулсяДииринг к Мейсону.
– У меня нет вопросов, – покачал головой адвокат.
– Я хотел бы пригласить Карлоса Барбару в качестве своегоследующего свидетеля, – объявил заместитель окружного прокурора.
Карлос Барбара сообщил, что торгует редкими породами дерева,в основном продает их тем, кто производит изделия из дерева. В последнее времяон стал использовать химическую краску, состав которой сам разработал, дляодной из разновидностей красного дерева. Он предпочел бы сохранить процессобработки в тайне. Дерево высушивается на открытом воздухе, а потом в строгоопределенное время под давлением наносится краска. Этот метод пока не применяетникто из торговцев редкими породами дерева. Он сам использует его не более трехмесяцев.
Дииринг поинтересовался, ведет ли Барбара учет своихпокупателей. Свидетель сообщил, что пока он еще никому не продавал красноедерево, обработанное таким способом, однако дал трем лицам образцы дляэкспериментирования. Это его постоянные покупатели. Он знал, что их должназаинтересовать новая разработка.
– Обвиняемый был среди этих трех лиц? – спросил Дииринг.
– Да. Я вручил образец мистеру Джилману.
– Взгляните, пожалуйста, на этот кусок дерева, мистерБарбара, – обратился к свидетелю заместитель окружного прокурора, доставаяпредмет, о котором говорил. – Это тот кусок, который вы передали мистеруДжилману?
– Не весь. Кусок разрезали на две части. Это примернополовина.
– Я прошу отметить этот кусок дерева для идентификации, –повернулся Дииринг к суду.
– Никаких возражений, – сказал Мейсон. – Если вы заявите,что это кусок, найденный в мастерской мистера Джилмана, я соглашусь на егоприобщение к делу в качестве доказательства.
– Заявляю, – ответил несколько удивленный заместительокружного прокурора.
– Я согласен на его приобщение к делу в качестведоказательства.
Судья Алворд посмотрел на Мейсона и уже собрался что-тосказать, но изменил решение. Подумав, он постановил:
– Представленный кусок дерева приобщается к делу в качестведоказательства. Продолжайте, господин заместитель окружного прокурора.
