век, мадам, дальние дороги не представляют опасности.
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Вы поймите меня, профессор, я — мать, я знаю своего ребенка, я знаю скромность и благородство вашего сына, оба они молоды, они в комсомоле, — и это прекрасно, но… антр ну, профессор, их же там учат бороться с трудностями, сметать преграды на своем пути, и я очень боюсь, что если мы встанем на дороге к их счастью…
Р а з м ы ш л я е в. Они нас сметут?..
Р а и с а В а с и л ь е в н а. О нет… Но… могут поставить нас перед фактом. Они слишком далеко зашли…
Р а з м ы ш л я е в. Я уже стар, мадам, чтобы бежать впереди фактов, но еще достаточно силен, черт возьми, чтобы устоять перед такой угрозой.
За сценой шум, крики. Вбегает З и м и н а.
З и м и н а. Простите, профессор, там какой-то человек требует вызвать его жену и дочь. Он говорит, что они здесь.
Р а з м ы ш л я е в. В чем дело, Алонзо? Кто это укрывается в моем доме? (Зиминой.) Впустите его.
В сопровождении д в у х л а к е е в врывается М у ш т а к о в, в плаще, без шляпы, с мокрым зонтиком в руке.
М у ш т а к о в. Вот она!.. (Лакеям.) Так кто сумасшедший? Я сумасшедший или вы сумасшедшие? Это моя жена. Но это не то, что мне нужно, — отдайте мне дочь!
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Савелий, возьми себя в руки! Умоляю тебя — здесь все в порядке… Иди, иди отсюда… Ты все испортишь.
М у ш т а к о в. Где Лариса? Я размотаю это дело в два счета.
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Ни слова, Савелий! Ребенок в порядке. Умоляю — иди и жди нас на улице.
М у ш т а к о в. Сколько можно стоять под дождем с радикулитом? Час? Два? Десять часов, да?..
Т е т я С и м а. Иди-иди, Сава, успокойся. Мы сейчас придем.
М у ш т а к о в. Я еду домой, и если через полчаса ты не привезешь Ларису, сюда придет девятое отделение милиции… Где моя шляпа? (Уходит.)
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Тысячу извинений, профессор. Это мой муж… У него нервное потрясение.
Р а з м ы ш л я е в. Да-да, я понял… Алонзо, позвоните в гараж, и если машина вернулась из академии, пусть Серж отвезет этих дам…
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Спасибо, профессор, но… вы же нам ничего не сказали.
Р а з м ы ш л я е в. Я устал и… сейчас ничего сказать не могу. Возможно, мы еще вернемся к этому. Вы… вы позвоните секретарю и…
Т е т я С и м а. Но все-таки, профессор, можно ли надеяться, что в принципе вы…
Р а з м ы ш л я е в. Алонзо, извинитесь перед дамами, что я их слишком долго задержал… (Ассистентке.) Ах, голова, голова…
Л а р и с а. Гуэмо, таблетто, профессорэ… (Передает ему пилюли и подносит бокал воды.)
Ю р и й (Муштаковой). Беседа окончена, мадам. У профессора приступ мигрень… До свидания.
Р а и с а В а с и л ь е в н а. До скорого! Очень скорого. Надеюсь, мы будем встречаться, сеньор Алонзо?
Ю р и й. О, конечно… Будем встречаться, мадам.
Низко кланяясь, Р а и с а В а с и л ь е в н а и т е т я С и м а уходят. Из-за портьеры высунулась голова Г е н к и, и в ту же минуту из всех углов гостиной выглянули искаженные от смеха лица.
Е р о х и н (выскакивает с криком). Виктория! Братцы, качать профессора!.. Это гигант-самоучка…
Вбегает З и м и н а.
З и м и н а. Назад! Прячьтесь! Они возвращаются!
Все скрываются. Размышляев шлепается в кресло, закрыв лицо руками. Юрий и Лариса заботливо склоняются над ним. Входят М у ш т а к о в ы.
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Только два слова. Простите, мы забыли сказать…
Л а р и с а. Тшшш… Профессор уснул. Что вам надо?
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Дорогая моя, передайте профессору нашу просьбу. Моя дочь не должна знать о нашем визите. И Юрочка тоже. Пусть наши дети ничего об этом не знают, хорошо?
Л а р и с а. Тшшш… Карашо… До свиданя…
Т е т я С и м а. До свидания, милочка… Адье…
М у ш т а к о в ы на цыпочках уходят. И сразу же за сценой раздаются аплодисменты, дружный громкий хохот, торжественные звуки полонеза. Из всех укрытий выбегают участники «приема». Они бросаются к Размышляеву. Объятия. Поцелуи. Поздравления.
Р а з м ы ш л я е в. Стойте! Стойте, ребята! Спектакль еще не окончен! Но… аплодисменты, черт возьми, мы, кажется, заработали!
З а н а в е с.
Действие третье
Картина десятая
Квартира Муштаковых. Вечер. За чайным столом — глава семьи, Р а и с а В а с и л ь е в н а и т е т я С и м а. Они сидят понуро, не глядя друг на друга. Большая пауза.
М у ш т а к о в (включает телевизор). Эта тишина меня душит.
Т е т я С и м а. Да… Как будто в доме больной или… кого-то уволили.
Пауза.
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Надо было пять дней тому назад не выключать телевизор. Надо было быть человеком, отцом, а не жандармом собственной дочери…
М у ш т а к о в. Опять? Может быть, хватит? Даже преступников не упрекают каждые пятнадцать минут. А тут и утром, и вечером, и в постели мне читают обвинительное заключение. Да, я виноват! Я преступник. Сними с меня голову и оставь в покое.
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Если бы было что снимать, в доме не было бы горя.
М у ш т а к о в. Я тебя спрашиваю — кто говорил, что этот Юрка профессиональный любовник? Я говорил?..
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Я. Ну и что? Это его амплуа. Честь ему и слава. Он артист…
Т е т я С и м а. Говорят, что его выставили на заслуженного деятеля… Осталось только подписать…
Р а и с а В а с и л ь е в н а. С таким отцом подпишут, не беспокойся. (Мужу.) А ты боялся, что мальчик будет носить твои галстуки, притащит свой чемодан и займет угол в твоей квартире. Какой ужас! А он может забросать тебя галстуками, их чемоданы можно ставить в сервант, как украшение, и по сравнению с его домом и виллой твоя квартира — чулан, да-да, чулан с канализацией…
М у ш т а к о в. Откуда я мог знать? Я не заглядывал в его окна!
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Зачем в окна? Надо бы заглянуть в сердце своего ребенка. Она потянулась к другому образу жизни, к обществу, туалетам, комфорту, к тому минимуму, который мы видим максимум во сне… Она потянулась к своей судьбе, к свету…
М у ш т а к о в. К какому свету? Вы же говорили, что его отец электромонтер, что он чинит пробки.
Р а и с а В а с и л ь е в н а. Если электромонтеров вызывают на съезды в Чикаго и Лондон, если у них двадцать секретарей и в доме полно иностранцев, как на ассамблее, я бы очень хотела, Савелий, чтобы твой зять был сыном электромонтера… Но, к несчастью, оказалось, что у тестя действительно пробки не в порядке, и он собственными руками…
М у ш т а к о в (прерывая). Пре-крати! Ты же две недели жужжала мне в уши, что они собираются в Новореченск, к животноводам…
Р а и с а В а с и л ь е в н а. И что из этого? Они поехали бы как туристы, осмотрели бы птичники, коровники, сфотографировали скот и вернулись к себе на виллу. Разве мало иностранцев наезжают в колхозы? Это у них вроде как пикник, прогулка на воздухе…
М у ш т а к о в. Ну да, ты опять права… Я каждый раз забываю, что прежде чем с тобой говорить, нужно сделать себе два укола камфоры и вызвать «неотложку». Десять минут беседы с тобой — это потеря пульса…
