лишь напоминает о том, как я одинока посреди бурлящей городской жизни, заставляет ощутить, что положиться не на кого. Когда нет никого рядом, незнакомое пространство грабит внутренние ресурсы, сам не понимаешь, отчего истощаешься.
От вида с Троицкого моста захватывает дух. Перегибаюсь через перила, и воды реки уже не кажутся мне синими, как вдалеке, они черные и блестящие, как шелк плаща у пугающего незнакомца. Не могу отвести взгляд, словно в невидимом отражении читаю всю свою жизнь: прошлое, настоящее и будущее. Нева умеет околдовывать не хуже любого мага: заманивает к себе спокойствием и безопасностью, чтобы впоследствии уничтожить жертву. Все сильнее наклоняюсь к воде, все сильнее работают магниты волн безмятежности, они шепчут все разборчивее, как хорошо плыть по течению, подальше от суеты и шума, как прекрасно раствориться в тихом потоке. Внезапно испугавшись своих раздумий, отскакиваю от перил, пытаюсь стряхнуть окутавшие меня сонным бредом чары. Страх побуждает меня к решительным действиям, несмотря на запрет беспокоиться о Марке, набираю его номер.
Протяжные гудки тянутся целую вечность, в тоскливом ожидании ответа вцепляюсь в перила моста так, что белеют костяшки пальцев. Сердце замирает, на несколько мгновений оно перестает биться. «Я звоню, не потому что не доверяю. Мне хочется лишь рассеять одиночество», – утешаю себя мыслью. Еще несколько гудков – и надежда рассыпается на миллионы осколков, в руках остается один единственный.
– Алло. Нелли?
Мой парашют раскрывается, несколько секунд я трачу на приземление. Какое счастье, с ним ничего не случилось!
– Привет, извини, что беспокою…
– Ничего. Я сам только что хотел позвонить. Как самочувствие?
– Все отлично, спасибо тебе за помощь. Тетя Роза отпустила погулять по Петербургу. Я переживала, что ты уехал.
– Ничего со мной не будет. Я в аэропорту, все дела уладил. Приеду, расскажу.
– Когда ты будешь в городе?
– Через полчаса часа вылет, так что скоро появлюсь.
– Хорошо, не отвлекаю больше. До встречи!
Я сбрасываю вызов и блокирую экран телефона. Черная вода отступает, утрачивает ко мне интерес. Вот как бывает в жизни: боль уничтожает тебя, подавляет, выводит из равновесия, но всего лишь один луч солнца способен разогнать мрак. Петербург не становится приветливее, мы просто заключаем с ним секретный договор: он не грабит мои силы, а я молчу о тайнах его закулисья, молчу о том, какие эмоции рождаются на том или ином месте, молчу о душах, тенями которых кишат реки и каналы.
Надо возвращаться обратно в ту часть Петербурга, где ничего не тревожит, где только светофоры на долгих переходах вводят в короткое забытье, где все обычно, как и в любом другом крупном городе. Я осмотрелась по сторонам, пытаясь понять с какой стороны я пришла. Голова закружилась от многочисленных дорог, похожих друг на друга домов, толпы людей на набережной. Как меня вообще занесло на этот мост? Почему не могу вспомнить путь сюда? Девушка с маленьким ребенком, заметив мою растерянность, подошла и предложила свою помощь:
– Вы потерялись? – ласково спрашивает она, демонстрируя добрую и искреннюю улыбку.
– Добрый день! Не подскажете, как пройти к метро? – ее приветливость располагает к себе, я откликаюсь на нее.
– Видите в той стороне Марсово поле?
– Да, я проходила мимо него сегодня.
– Ну вот, пройдете через него до храма, а там идете все прямо вдоль канала Грибоедова. По правую руку заметите метро. Хорошей вам дороги!
– Спасибо огромное, – горячо поблагодарила я отзывчивую незнакомку и с надеждой на скорое возвращение направилась в сторону, указанную ей.
Я шла мимо канала уже около получаса, но станция никак не появлялась на горизонте. Дождь не усиливался, но заметно похолодало, приходилось ежиться от сильных порывов ветра даже в плотной куртке, которая заметно стала влажной от мороси и длительной прогулки. Чем дальше я забредала, тем сильнее екало в груди чувство, что мне приготовлена новая ловушка, и иду я в нее сама, добровольно, как в прошлые разы. Повернуть назад, сбежать? Заплутать в узких улочках? Ноги устают до судорог в икрах, хочется остановиться, передохнуть, присесть на скамеечку, но по пути нет ни одного парка, ни одного скромного заведения, где можно сесть в уголке, выпить горячего чаю и погреться. Как назло дорога приказывает шагать дальше, будто подгоняя меня. Жалею, что минуя Казанский собор, не зашла в сквер.
«Ты почти пришла, Нелли, – звучит в мыслях. – Потерпи немного». Воздух и пространство колеблется около меня, весом будто становлюсь тяжелее, так сильно притягивает к земле. Пронизывает жуткое озарение, так вот с каким земным притяжением борются Атланты, они реальные магические фигуры, призванные ослабить силу когда-то наложенного на этом месте проклятья. Я прошла не такой большой отрезок пути, но усталость накатывает непреодолимая, словно вся дистанция помножилась на три. Ноги остановились, в изнеможении я схватилась за решетку и прислонилась спиной к гранитному столбу, а потом осторожно подняла глаза на очередной городской пейзаж.
– Ты уже посчитала мосты?
От неожиданного вопроса я вздрогнула и чуть не упала, запнувшись о брусчатку. Рядом со мной стояла женщина в очень нелепом наряде: на ней красовалось темно-бардовое пальто, голову покрывала черная поношенная шляпка с крупным бантом, из-под которой выбивались седые кудри, на руках она носила белые замшевые перчатки. Глаза у нее были ярко подведены и накрашены фиолетовыми тенями, губы особенно ярко выделялись на лице, благодаря вызывающей красной помаде. Определить ее возраст казалось сложной задачей: ей можно было дать как сорок, так и семьдесят лет, смотря с какого ракурса взглянуть.
– Н-нет, н-не с-считала, – спотыкаясь на каждом слове, выдавила я.
– А ты посчитай, посчитай, – заявила дама.
Так, я стою сейчас на первом мосту, рядом со мной пролегает второй, люди справа проходят по третьему, четвертый у дорожки перед храмом с зеленой крышей позади меня, если приглядеться внимательнее, можно насчитать пятый, шестой и седьмой вдалеке. Мосты окружают целых четыре храма! Один из них практически незаметен, виден лишь только купол с крестом из-за крыш домов.
– Семь мостов, – сообщаю навязчивой собеседнице, что следит за мной пронизывающим взглядом искрометных карих глаз.
– Отлично, – хлопает она в ладоши. – Просто великолепно! Можешь загадывать желание, – вкрадчивым шепотом, подмигивая при этом, говорит мне женщина.
– Какое желание?
– Самое сокровенное, конечно. Ты на Семимостье, здесь сбываются мечты. Сейчас не семь вечера, но они, – рука незнакомки очертила круг, показав на мосты, – они готовы откликнуться на твои мысли прямо сейчас.
Я призадумалась. Женщина может оказаться городской сумасшедшей, но если действительно загадать желание, что плохого в этой затее? Знаю, что осуществить мою заветную мечту попросту невозможно, а ничего другого и не возникает в сознании. Я хочу, чтобы моя мама вернулась домой. Пусть даже во сне, неважно. Поговорить с ней, попрощаться и обнять – вот какое желание не выходит у меня из головы пятнадцать лет. Запомнить это свидание, как маленький островок тепла.
– Загадала, – произнесла я увереннее.
– Хорошее желание, – наклонила голову набок дама. – Только для его исполнения тебе надо уезжать отсюда. Погостила и хватит.
– Куда? – в моем взгляде отразился испуг.
– Туда, где тебя давно ждут. И судьбу встретишь там, только не перепутай ничего девочка. Поддашься страсти – все потеряешь, не порвешь круг несчастий.
– Ничего не понимаю.
– Ты очень хорошо все понимаешь, – игриво улыбается она. Ее светящаяся улыбка застывает
