возглавляемый Мстиславом Романовичем смоленским и Мстиславом Мстиславичем новгородским, на киевского Всеволода Чермного и на Чернигов. Причина похода на Киев заключалась в том, что Всеволод Чермный «изгони… внукы Ростиславли из Руси», виня их в гибели двух Игоревичей. В результате похода в Киеве вокняжился Мстислав Романович (1212–1223 гг.)[463]. Новый период борьбы за власть в Юго-Западной Руси был начат черниговским Михаилом Всеволодовичем в 1229 г.[464] и прерван монгольским нашествием.
Невозможно на карте Руси рассматриваемого периода найти княжество, с которым Черниговская земля не находилась бы в союзе или вражде. Существование (в разное время) прочерниговских группировок или партий в Киеве, Новгороде, Галицко-Волынской, Полоцкой и Рязанской землях, а соответственно и противостоящих им просуздальских и других партий свидетельствует не только о претензиях черниговских или владимиро-суздальских князей на общерусское господство, но и о наличии в древней Руси конца XII — первой половины XIII в. кроме центробежных еще и центростремительных тенденций. Развитие тенденции к единению русских земель было прервано нашествием Батыя, активной политикой Орды, препятствовавшей, как это было доказано А.Н. Насоновым, консолидации Руси.
В середине XIII в. Черниговская земля как относительно единая и определенная государственная территория прекращает свое существование.
* * *
Черниговская земля образовалась не в результате раздела по «завещанию» Ярослава. История ее образования начинается с формирования территориального и политического ядра почти за столетие до возникновения Черниговского княжества. Основные же ее границы сложились почти век спустя после смерти Ярослава Мудрого, когда черниговские дань и суд встретились с распространением дани и суда, идущим из других древнерусских центров. В итоге Черниговская земля включила в себя обширные части территорий ряда бывших восточнославянских племенных союзов. Наряду со стабилизацией внешних границ земли, шел внутренний процесс становления структуры государственной территории, то есть процесс формирования феодальных административно-территориальных единиц — волостей. Таким представляется длительный путь формирования Черниговской земли как государственной территории в собственном смысле слова. Этот классовый по своей природе процесс был важной чертой проявления феодализации одной из крупнейших областей древней Руси. Именно из феодальных территориальных единиц — волостей и складывались в конце XII–XIII в. удельные княжества Черниговской земли.
М.П. Кучера. Переяславское княжество
Переяславская земля перед выделением в самостоятельное княжество занимала юго-восточную часть «Русской земли» — политического ядра Древнерусского государства IX — первой половины XI в. «Русская земля», примыкавшая по обеим сторонам Днепра к степным пространствам, занятым кочевниками, охватывала территорию нескольких восточнославянских племен[465]. Наиболее крупными ее центрами были Киев, Чернигов и Переяславль.
Область будущего Переяславского княжества, занимавшего лесостепную зону днепровского левобережья, также не была единой в этническом отношении. В ее пределы входили владения северян и полян. Северянские поселения, представленные городищами роменской культуры VIII–X вв., занимали восточную часть Переяславской области, простираясь от верхней Десны и Посемья далеко к юту, вплоть до Ворсклы и Северского Донца[466]. В западной, примыкающей к Днепру части находились земли киевских полян.
Северянские памятники на интересующей нас территории сконцентрированы в бассейнах Сейма, Сулы, Псла, Ворсклы, Северского Донца. В отличие от летописных сведений, которые в качестве южного рубежа северянской территории указывают Сулу[467], археологические данные позволяют значительно расширить к югу пределы расселения северянских племен.
Согласно письменным источникам северяне были включены в состав древней Руси в конце IX в. Под 884 г. летописец отмечает: «Иде Олег на Северяне, и победи Северяны, и възложи на нь дань легьку…»[468] По-видимому, Олег подчинил не всех северян, и в конце IX в. восточная часть северянской территории оставалась еще за пределами государства. Походы Святослава на восток, разгром им в 965 г. Хазарского каганата[469] сделали возможным окончательное подчинение территории северянской земли киевскому князю[470].
Рис. 1. Расселение северян в Днепровском лесостепном левобережье, по археологическим данным (VIII–X вв.): 1 — граница распространения северянских памятников VIII–X вв. (роменская культура) по данным И.И. Ляпушкина. 2 — восточная граница расселения полян, по И.П. Русановой
Границы северянской земли IX–X вв. в пределах будущего Переяславского княжества очерчиваются по археологическим данным следующим образом[471] (рис. 1). Западная граница шла от междуречья Остра и Ромна на севере к низовьям Сулы (ниже устья Удая) и низовьям Ворсклы (ниже Полтавы) на юге. Южная граница проходила от нижнего течения Ворсклы до Северского Донца при впадении в него Уды и Можа (южнее Харькова). Восточные пределы достигали верховьев Сейма, Пела, Ворсклы.
Наиболее густо были заселены берега Сейма, Псла, Ворсклы, Сулы, Ромна. При этом, по течению Сулы, Ворсклы и Северского Донца северянское население продвинулось далеко к юго-западу и югу от основной области своего расселения[472].
К западу от линии распространения северянских памятников, от верховьев Остра, Удая, по Супою, Трубежу вплоть до Днепра, находились земли киевских полян. Археологические памятники, предшествующие образованию Древнерусского государства, на этой территории изучены еще очень слабо. Не так давно И.П. Русановой была сделана попытка уточнить пределы полянской земли по погребальным памятникам X–XII вв., относящимся ко времени, когда собственно полян как этнической общности уже не существовало. Она пришла к выводу, что на левобережье Днепра полянам принадлежала территория вплоть до междуречья Сулы и Хорола (см. рис. 1)[473]. Таким образом, полянам в пределах Переяславщины приписывается значительная часть территории по Суле, включая нижнее течение Удая и междуречье Ромна и Сейма, фактически занятая северянскими памятниками роменской культуры. Несомненно, что северяне дольше, чем поляне, удерживали в материальной культуре свои этнографические особенности, и говорить о полянской территории применительно к периоду существования Древнерусского государства, с его сильным военно-административным и культурным воздействием на днепровское левобережье, можно лишь условно. По-видимому, в западной части Переяславщины полянское население было немногочисленным, оно концентрировалось в основном в районе Днепра.
В начальный период существования Древнерусского государства местная знать северянско-полянской Переяславщины принимала активное участие в политической жизни Руси. Об этом свидетельствуют договоры Олега с греками, которые упоминают «велицих князей» и бояр, сидящих по крупным городам, в том числе в Переяславле. В летописи под 968 г. упоминается левобережный воевода Претич, подошедший с «людье оноя страны Днепра» на помощь осажденным печенегами киевлянам[474]. Вероятно, Претич был потомком одного из местных левобережных князьков, тех самых «светлых князей», о которых упоминается в договорах русских с греками[475].
В конце IX и в X в. процесс государственного освоения Переяславской области по своему характеру, видимо, ничем не отличался от аналогичного процесса распространения власти киевских князей на территорию северянской Черниговщины. И черниговская и переяславская знать участвовали в походах киевского князя. И те, и другие получали «уклады» на свои города и
