во главе с Киевом совместно отстаивали внешнеполитические интересы Руси. Местная знать была обязана принимать участие в сборе дани среди подвластного населения в пользу киевского князя[476]. Летописное упоминание воеводы Претича с «оноя страны Днепра» свидетельствует, что во второй половине X в. власть Киева над населением левобережья Днепра начала усиливаться.
Исключительно важную роль в усилении господства Киева над переяславским левобережьем сыграла деятельность Владимира Святославича. Под 988 г. летопись отмечает предпринятое им строительство крепостей: «И рече Володимеръ: «се не добро, еже малъ город около Киева». И нача ставити городы по Десне, и по Востри, и по Трубежеви, и по Суле, и по Стугне. И поча нарубати мужи лучыние от Словень, и от Кривичь, и от Чюди, и от Вятичь, и от сих насели грады; бе бо рать от печенег. И бе воюяся с ними и одолая им»[477].
Строительство «городов», осуществлявшееся преимущественно на Переяславщине, имело целью укрепление юго-восточных рубежей Руси, к тому времени уже, вероятно, потревоженных печенегами. Одновременно с этим создавался мощный заслон для защиты самого Киева, в особенности с востока. В итоге Переяславская земля оказалась покрытой сетью городков-крепостей, что прочно связало ее со столицей Руси — Киевом. Владимировы «города» были центрами политического господства киевского князя над окрестным населением. Проводником этого господства являлась феодализирующаяся знать в лице «лучших мужей», имевших полномочия для организации военно-сторожевой службы в целях охраны государственной территории. «Лучшие мужи», выросшие в недрах старого племенного общества, стали частью государственного аппарата Киевской Руси.
Мероприятия Владимира по строительству «городов» некоторые исследователи склонны рассматривать как свидетельство наличия среди местной северянской знати сепаратистских тенденций, якобы побудивших Владимира поручить охрану северской земли не местному, а пришлому, иноплеменному населению[478]. Не отрицая возможности стремления местной северянской знати сохранить при известных условиях самостоятельность, следует, однако, признать сообщение летописи о печенежской опасности основной причиной строительной деятельности Владимира. В самом деле, наиболее богатая северянская знать была сосредоточена, по свидетельству письменных источников и археологических данных, в пределах Черниговщины. В то же время Владимир строил левобережные «города» преимущественно на Переяславщине, в основном в ее западной, «несеверянской» части. На территории собственно северян уже задолго до Владимира существовали довольно многочисленные укрепления, остатками которых являются городища роменской культуры. Большинство этих укреплений-городков сохранялось вплоть до XII–XIII вв. Восточнее Сулы, по течению Псла и Ворсклы, почти все известные здесь городища, обитаемые в XI–XIII вв., принадлежали в VIII–X вв. роменской культуре северян. К западу же от Сулы и Удая, наоборот, такие городища известны в единичных случаях (рис. 2).
Рис. 2. Распространение городищ VIII–XIII вв. в Днепровском лесостепном левобережье (в основе — данные И.И. Ляпушкина): 1 — городища I–XIII вв., 2 — городища VIII–XIII вв.
Массовое строительство крепостных городков в юго-восточных пределах государства требовало значительного дополнительного населения для материального обеспечения и обороны новых поселений. Таким резервом для укрепления южного пограничья и частичной колонизации Переяславщины при Владимире стали северные племена.
К концу X в. печенеги представляли собой серьезную опасность для «Русской земли». В 968 г. они осаждали Киев, в 972 г. убили на днепровских порогах князя Святослава, в 980 г. воевали против Владимира, в 992 г. со стороны Сулы вторглись на Левобережье, дойдя до Трубежа, в 996 г. подходили к Василеву, в 997 г. осаждали Белгород[479].
Рис. 3. Границы Переяславского княжества: 1 — границы основной, западной части княжества; 2 — неустойчивые границы восточной части княжества
При Владимире Святославиче левобережье Среднего Поднепровья представляло в политическом отношении единое целое с собственно Киевской землей. Во многих областях правили сыновья Владимира[480], но черниговско-переяславское левобережье вместе с киевским правобережьем оставалось в его непосредственном управлении.
Попытка разделить «Русскую землю» по Днепру была осуществлена тмутараканским Мстиславом при Ярославе Владимировиче. В 1024 г. Мстислав Владимирович занял Чернигов. После битвы под Лиственом Ярослав вынужден был уступить Мстиславу черниговско-переяславскую территорию. Однако после смерти Мстислава в 1036 г.[481] Ярослав снова становится единовластным князем всей «Русской земли». Выделение Переяславщины в отдельное княжество произошло в 1054 г., когда по «завещанию» Ярослава она была отдана его сыну Всеволоду, а Черниговщина — другому его сыну — Святославу[482].
Границы Переяславского княжения очерчиваются следующим образом (рис. 3). Северная граница Переяславской земли, отделявшая ее от Черниговской, проходила по нижнему течению Остра и далее к востоку шла через верховья Удая и Сулы. Пограничными переяславскими городами с этой стороны были Остерский городок в устье Остра и Ромен в устье Ромна. Город Лутава (в 6 км севернее Остерского городка), Беловежа в верховьях Остра и Вырь на Выри входили уже в состав Черниговской земли[483]. Правда, в северо-восточной части Переяславской земли в ее пределы иногда входило Посемье с Курском[484].
На западе и юго-западе Переяславское княжество граничило с Киевской землей по Десне и Днепру. При этом в западной части (от устья Остра и до Днепра на широте Переяславля) ряд селений на левой стороне Днепра принадлежал Киеву[485].
С юго-востока устойчивой границей Переяславщины была Сула с находящейся на ней цепью крепостей и поселений. Она отделяла основную территорию Переяславского княжества от кочевнической степи. Не случайно летописные города Переяславского княжества сосредоточены именно в области к западу от Сулы. К востоку от Сулы, судя по распространению древнерусских археологических памятников, территория Переяславской земли охватывала среднее течение Псла и Ворсклы и затем в низовьях Уды вклинивалась в направлении Северского Донца. Указанными пределами, до Ворсклы и Северского Донца, очерчиваются восточные рубежи Переяславщины и по письменным источникам[486]. Здесь на притоке Северского Донца — Уде известен русский город Донец, упоминаемый в «Слове о полку Игореве»[487], а на Ворскле, возможно, находилась предшественница современной Полтавы — летописная Лтава[488].
Эта окраинная территория, по-видимому, находилась в очень слабом подчинении княжеской власти. Обязанности проживавшего здесь немногочисленного населения ограничивались, возможно, оказанием помощи русским во время их частых походов против половцев, а также обеспечением безопасности передвижения торговых караванов. При этом услугами местного населения пользовались не только переяславские князья, но и новгород-северские.
Особенно далеко к югу проникало русское население по Днепру. Древнерусские неукрепленные поселения XII–XIII вв. обнаружены на правом берегу Днепра в зоне водохранилища Днепродзержинской ГЭС[489] и значительно южнее — по обоим берегам Днепра в Надпорожье[490]. Очевидно, эти поселения имели какую-то связь с Древнерусским государством, с его южными Переяславским и Киевским княжествами.
Выделение Переяславщины в отдельное княжество стало возможным в результате сложения здесь «аппарата управления», подчинившего основную территорию этой области
