Книга Переплетенные судьбы - Загадка

Кровь, горячая, живая брызнула на её руки, пачкая одежду, золотой пол, Сигитиарн зарычал от боли, согнулся, прижимая руки к животу в безуспешной попытке остановить кровь, бьющую из разрезанной артерии и собрать вываливающиеся сизые внутренности из распоротого живота. Мужчина сучил ногами и выл от боли и осознания скорой смерти.

— Не думай, что сможешь вернуться, — прохрипел он с ненавистью, — Ты тоже умрешь, вместе со мной.

Его лицо бледнело на глазах, жизнь быстро покидала слишком задержавшееся на этом свете тело. Блеск самоцветов вокруг мерк вместе с тем как уходила жизнь из Сигитиарна. Потолок прогнулся, сверху посыпался песок, лестница, по которой он спустился в зал исчезла, дверь с глухим звоном свалилась вниз, за ней была темнота и пустота. Камилла в отчаянии пожелала оказаться на поверхности, выбраться из этой западни злого волшебника, она собрала все свои силы, всю волю, как тогда, в пещере Омолу. Камни перестали задевать её, они будто пролетали сквозь, её тело. Стены пещеры стали прозрачными, будто таяли как лед под солнечными лучами. Жар пустыни обрушился на неё, и Камилла потеряла сознание.

Глава 16

В себя она пришла от того, что кто-то осторожно похлопывал её по щекам и массировал мочки ушей. Камилла открыла глаза и увидела склонившегося над ней Солка. Он встревоженно смотрел на неё.

— Что с тобой случилось? — задал вопрос как только девушка открыла глаза.

Остальные мужчины стояли рядом и хмуро смотрели на неё, вернее на кровь на её руках и одежде, на нож, все еще зажатый в кулаке и массивную золотую цепь с огромным бриллиантом, лежащую рядом. Край солнца уже коснулся горизонта, день заканчивался.

Прежде чем начать рассказ, Камилла попыталась песком оттереть кровь с ножа и рук, все это время никто не произнес ни слова, все ждали, когда она сама начнет свой рассказ.

Приведя в относительный порядок нож и руки, девушка вздохнула и начала рассказ. Поверить в него было сложно, но потерянный день, кровь и огромный бриллиант убедили, что это не выдумка.

— Интересно, почему этот Сигитиарн, сидел в пустыне, и не пытался выйти к людям? — подумал вслух командир их небольшого каравана.

— Не знаю, — пожала плечами Камилла, — да и не важно это теперь.

Девушка обхватила себя руками, будто ей было холодно, потом отвернулась ото всех и пошла прочь. Солк дернулся за ней, но командир остановил его.

— Пусть побудет одна, немного. Подожди.

Камилла опустилась на еще горячий камень, слез не было, было пусто в душе. В голове проживался прошедший день, снова и снова перед глазами мелькал блеск самоцветов, меркнущий на залитом кровью полу. Хотелось забыть его, очистить из памяти, как она очистила песком нож. Она едва слышно всхлипнула. Немного погодя за спиной послышался скрип песка под ногами, Солк подошел и сел рядом, он накрыл своей ладонью её руку и нежно сжал её.

— Не жалей, ты все правильно сделала…

— Знаю, — не дала договорить Камилла, — только от этого не легче.

Она тяжело вздохнула.

— Посиди со мной немного? — тихо попросила она.

— Тебе принести поесть?

— Нет, не хочется. Хочу забыть все, а не могу. Стоит перед глазами… — девушка опустила веки и по её щеке покатилась слезинка.

Солк прижал её к себе.

— Бедная моя девочка, досталось тебе сегодня, — вздохнул он и погладил её волосы.

Камилла повернулась и спрятала лицо у него на груди. Так они сидели до тех пор пока на небе не зажглись яркие звезды и сон не сморил девушку.

На следующий день рано утром, все начали собираться в дальнейший путь. И снова палящее солнце, темно-синее небо над головой и раскаленный песок вокруг. В тот день на пути не встретилось ни занесенных ветром трещин, ни зыбучих песков, следующие несколько дней были похожи один на другой в своем однообразии. Вечерами не было сил разговаривать. Воды осталось столько, что едва хватило бы на обратный путь.

— Слышь, парень, что говорит твой камень? Долго нам еще идти? — спросил командир Зазет, коренастый бородач с мрачным взглядом из-под густых бровей, — если завтра не дойдем до вашего храма, то нужно будет возвращаться.

Солк положил руку на мешочек с жемчужиной и прислушался.

— До храма еще пара дней пути, там можно будет набрать воды и отдохнуть, — ответил он после недолгого молчания.

— Если завтра к вечеру мы не дойдем до вашего храма, то поворачиваем обратно, — припечатал командир.

— Вы добровольно сюда пошли, в отличии от нас, — возразил Солк.

— Как пошли, так и вернемся. Нам обещали, каждому по жене и золото, а мертвецам ничего этого не нужно. Запомни, — Зазет выставил вперед палец с грязным, обломанным ногтем, — если завтра не покажется обещанный храм, хоть на краю горизонта, мы поворачиваем обратно. Не важно с вами или без вас.

После этих слов он развернулся на пятках и удалился к остальным.

— И что это было? — удивленно произнесла Камилла, — это не мы потащили их сюда, нам навязали эту дорогу…

— Странно это, — ответил ей Солк, — нужно будет спрятать жемчужину сегодня ночью и не показывать её завтра днем. Не нравится мне это.

Девушка согласно кивнула ему, подняла с земли небольшой камень, похожий размером на глаз Наунет, и сосредоточилась, скоро в её руке была точная его копия. Камилла невесело улыбнулась и протянула камень.

— Не думала, что получится. Похоже, я теперь не только растения понимаю.

Настоящую жемчужину Солк отдал ей. Ночь прошла спокойно, не было ничего и никого живого, кто мог бы им помешать.

Утром наемники наместника, нехотя собирались в дорогу, недовольно косились в сторону Камиллы и Солка, наконец, командир подошел к ним и властно протянул руку.

— Отдай жемчужину, — потребовал он.

Парень молча протянул мешочек с камнем. Командир мрачно улыбнулся и привязал мешочек к своему поясу.

— Так будет надежнее, — проворчал он и удалился к отряду.

Днем шли медленнее обычного, верблюды медленно и нехотя переступали по песку, будто их кто-то стреножил, почти никто не разговаривал друг с другом, все были всем недовольны и раздражены. Серый песок по ногами, серый песок вокруг, темно синее, почти фиолетовое от зноя небо над головой и больше ничего вокруг. Неожиданно песок пришел в движение, осыпаясь вниз, в невидимую пока пропасть, оставляя путникам лишь узкую тропинку через глубокую трещину.

Все неподвижно замерли, напуганные и удивленные произошедшим. Так получилось,