Книга Единственная для невольника - Татьяна Новикова

— Алиса, собирайся, мы едем на невольничий рынок, — постучал отец в дверь моей спальни этим утром. — Настало время выбрать твоего первого раба.

Ох. Я так и застыла посреди комнаты, раскрыв от изумления рот. Не может быть! Это правда?! Мне купят личного раба?

Невероятно.

Да любой ученик гимназии мечтает о подобной роскоши, но рабов-хранителей разрешено иметь только боевикам.

Каким же он будет?..

Я вся извелась в ожидании, думать ни о чем не могла! Всю дорогу вертелась на сидении и выглядывала из окна повозки.

— Только не бери первого попавшегося, давай осмотримся, — строго сказал отец, когда мы подъехали к входу на рынок.

— Ага, — ответила ему и понеслась по рядам.

Мы покупали рабов и раньше, но бытовых, и моего мнения никто особо не спрашивал. Обычно я болталась за спинами родителей и с любопытством разглядывала их обнаженные тела. Рабы могли носить одежду только в хозяйских домах. Ну, это и правильно, если вдуматься. Ведь перед покупкой их нужно полностью осмотреть. Шрамы, отметины, руны всякие. Мало ли что захочет припрятать торговец за слоями ткани.

— Алиска, куда ты бежишь? Остановись, присмотрись к кому-нибудь, — смеялась мама, но ноги несли меня вперед.

Собственный раб-хранитель!

Конечно, вначале нужно убедиться, что он мне подходит по всем показателям. После чего пройдет испытания, ну а в день инициации встанет бок о бок со мной.

Я обращусь в мага, а он превратится в моего хранителя.

До инициации оставался месяц.

Теперь я не хуже других выпускников боевого факультета. Некоторые уже полгода хвастаются личными рабами, а папа всё медлил, не хотел меня баловать. Всё равно обучать будущих хранителей будут только со следующей недели.

Елена вон в восторге от мулата, которого ей подарили на день рождения. Говорила, какой он восхитительный… везде. Ну, и выносливый, и с оружием управляется, да и в постели какие-то чудеса вытворяет. Я тряхнула копной волос, щеки залило краской. Мне-то в постели ничего вытворять не надо, я просто хочу самого сильного и красивого раба на свете.

Такого, чтобы все восхищенно ахнули.

Я остановилась возле одного из прилавков, за которым топтался управитель рабского дома. Он повертел передо мной пальцами, высчитывая мои параметры, и отправился подбирать нужных рабов. Таких, которые подошли бы мне по всем магическим нормам.

Вскоре мужчины и женщины выстроились в ряд, и мы с родителями чинно обошли каждого. Вроде симпатичные, но ничего особенного. Черты лица правильные, тела тренированные. Только не было в них чего-то, что заставило бы сказать: оно.

Моё чутье молчало, значит, это не те рабы, что нужны.

— Да повернись ты, чего обмер! — донесся до меня злой рык покупательницы, что стояла у соседнего прилавка.

Машинально я глянула в ту сторону, рассмотрела группку запуганных рабов. Они совсем другого склада. Жилистые, тощие, некоторые измученные, еле держатся на ногах. Мне стало неприятно. Всё-таки за товаром нужно ухаживать. Это же не вещь какая-нибудь бесхозная, а человек.

Я собиралась отвернуться, когда поймала на себе взгляд. Долгий, тяжелый, почти бесконечный взгляд… раба.

Сердце пропустило удар.

Он?..

— Повернись, скотина, кому говорят, — произнес торговец и обрушил плетку на его спину.

Удар, ещё и ещё один.

Раб молча рухнул на землю, попытался подняться на дрожащих руках. У него не получилось, потому что вслед за плетью последовал тяжелый управительский башмак. Короче говоря, плачевное зрелище. Мне не нравится, когда рабам приносят вред.

Как-то это было грязно, неправильно.

В нашей семье не принято избивать прислугу. Даже за серьезные провинности. Отец мой новаторских нравов и предпочитает иные наказания.

Я успела рассмотреть, что он молодой, исхудавший и болезненный какой-то. Зато взгляд. Холодный, сосредоточенный. Живой. Что-то в нем показалось мне знакомым. Не смогла понять, что именно. Голову словно стиснуло тугим обручем. Появилось непреодолимое желание — подойти поближе и убедиться, что я никогда ранее не встречалась с этим рабом.

— Мне такой не нужен, — скривилась покупательница и ушла, цокая каблуками.

Шаг за шагом я сокращала расстояние между мной и стоящим на коленях молодым мужчиной. Рассматривала алые полосы на его спине. Присела на корточки, всмотрелась ему в лицо, пытаясь найти знакомые черты. Глаза парня были полны льда точно в лютый мороз. В светлых, почти белых волосах темнела дорожная пыль.

Почему мне кажется, будто мы встречались раньше?..

Может быть, это сын одной из наших служанок, которого отобрали на воспитание в рабский дом?

— Миледи, вам чем-нибудь помочь? — торговец суетился рядышком, подсовывал рабов посолиднее. — Взгляните, какой чудесный экземпляр. Совсем недавно получили, никем не замаран. Будете у него первой и единственной. Сокровище. Да не смотрите вы на это чучело.

Но я упрямо таращилась на парня. Всё внутри меня вопило: «Он! Проверь! Посмотри!»

— Он мне нравится, — сообщила родителям. — Проверьте его показатели.

Мама задохнулась от возмущения, а отец вскинул брови, но не оспорил моего решения. Торговец обратил на него взор, и папа сосредоточенно кивнул.

— Господин, вы не подумайте, будто я товаром делиться не хочу. Напротив, боюсь вашего неодобрения. Понимаете, этот раб… не для того создан, не быть ему хранителем. Да и он порченный. Посмотрите на его бумаги, если не верите. Поднимись, не смущай меня, — прошипел себе под ноги.

— А для чего он создан? — спросила я недоуменно.

Парень с трудом поднялся и застыл, почти не шатаясь. Плечи распрямлены, взгляд устремлен вдаль. Словно и не лежал секунду назад на земле, задыхаясь от боли. Непокорный.

— Для постельных утех, миледи, — не скрывал торговец неприязни.

Мама ойкнула от неожиданности, а папа расхохотался из-под усов, наблюдая за тем, как я заливаюсь пунцовой краской.

— Да, лисенок, притащила бы ты сейчас в гимназию такую роскошь.

— Давай вернемся к тому прилавку, там были любопытные экземпляры, — мягко потянула меня за ладонь мама.

Но я осталась непреклонна. Всегда буду стоять на своем, если уж мне что-то ударило в голову. Хочу этого раба! Он особенный, я чувствую это. Рядом с ним во мне поднимается какая-то буря. Взметается ураган. Шевелится что-то на грани узнавания.

— Проверьте его показатели, — повторила жестче.