интересным, что ли. Немного. Так что я в принципе согласна у вас посниматься.
— Спасибо! — иронически воскликнул я. — Прямо утешили. А то мы всю ночь переживали, вдруг вам не понравится…
Валентина громко хмыкнула, а потом развернулась и быстро вышла из павильона, напоследок резко хлопнув дверью.
63
Через несколько секунд гробового молчания Рукавников громко воскликнул:
— Да что она из себя строит!
Я посмотрел на него с ужасом. Никогда и ни при каких обстоятельствах Леша не позволял себе ничего подобного.
И эта неожиданность со стороны оператора как будто подтолкнула меня выбежать из павильона и вернуть Валентину.
Она недалеко успела уйти. Я нагнал ее и попытался взять за локоть. Девушка резко дернула им в сторону.
— Валентина, не будем ребячиться, — спокойно произнес я. — Вернитесь, пожалуйста, в павильон.
— С какой стати? — огрызнулась она.
— Ну, вы же согласились…
— А теперь передумала!
— Так не делается.
— Может, в вашем кине, — презрительно посмотрела на меня Валентина, — и не делается. А у меня — делается.
— Валентина, — сказал я, — не стану скрывать: вы нам нужны.
— Потому что я похожа на покойную актрису? — усмехнулась она.
— Да.
Она остановилась:
— А вы думаете, мне это приятно? Доигрывать за какую-то покойницу?
— Я смотрю, вы не питаете уважения к усопшим, — заметил я.
— А с какой стати я должна пытать… то есть питать? Если эти ваши усопшие такие дураки, что померли, то никакого уважения они, по-моему, и не заслуживают.
— Все ведь когда-нибудь умрут… — растерянно напомнил я.
— Ну и прекрасно! — парировала Валентина. — Представляете, что бы было, если б никто не умирал! Жуть же полная.
— Значит, когда вы умрете, вы не будете против, если о вас…
— Когда я умру, мне будет все равно! — перебила девушка. — Вот в чем дело. Мертвым плевать на все, тем более на наше о них мнение. Неужели вы думаете по-другому?
— Да нет, — пожал я плечами, — как я еще могу думать… У нас, слава богу, атеистическое государство…
— Ага, в котором до сих пор находятся балбесы, придающие какое-то значение смерти.
— Уж не считаете ли вы и меня таким балбесом?
— А вы разве не так себя ведете?
Я задумался.
— Придавать значение смерти… Хм, может, вы и правы… Может, действительно не стоит придавать…
— Ой, только не говорите, что я вам сейчас открыла на что-то глаза, — съязвила Валентина. — Скажите лучше честно.
— Что — честно?
— Скажите прямо: вам надо доснять фильм. И плевать вам было бы на ту актрису, если б она не погибла. И вот вы встретили меня… И я же, в принципе, не против — только не надо лицемерную мораль читать. Говорите без обиняков: этого, мол, требуют интересы дела.
— Хорошо, — немедленно согласился я, — этого требуют интересы дела. Теперь мы можем вернуться в павильон?
Валентина, не сбавляя шага, развернулась на сто восемьдесят градусов и двинулась в обратном направлении.
— Вот и замечательно, — пробормотал я, поспевая за ней.
— Не обольщайтесь, — не глядя на меня, произнесла Валентина. — Со мной замечательно никогда не бывает.
64
В павильоне я попросил Валентину сыграть несколько трудных, на мой взгляд, сцен — и она сделала это безукоризненно. Даже по лицу Рукавникова было видно, что он доволен.
— Я, кстати, могу и Машу, — вдруг заметила Валентина.
— Что ж, попробуйте, — отозвался я.
Девушка немедленно отыграла наизусть одну из сцен с Машей — и вновь получилось замечательно. Мне даже захотелось зааплодировать, но я сдержался.
— Все прекрасно, Валентина, — сказал я в итоге. — Предлагаю прямо сегодня подписать договор.
Валентина пожала плечами.
Очень кстати в павильон заглянула Вера — и я сразу попросил ее как можно быстрее подготовить договор. Вера кивнула и исчезла.
Когда мы с Валентиной вышли из павильона и наконец остались одни, я пристально посмотрел на нее и с невольной настойчивостью произнес:
— Это дело нужно отметить.
Валентина усмехнулась:
— Можно.
— Предлагаю в «Арагви», — сказал я — и тут же внутренне ужаснулся. Почему именно туда?
— К грузинам? — скептически воскликнула Валентина. — Нет, спасибо.
— А что вы имеете против? — осекся я.
— Не люблю ни их, ни их кухню.
— А какую любите?
— Я бы на вашем месте пригласила меня в «Прагу», — сказала девушка.
— Хорошо, приглашаю вас в «Прагу».
Валентина кивнула и тут же спросила:
— А чем займемся до этого?
— А вам сейчас… никуда не надо?
— Вы же меня все равно не отпустите, — иронически молвила она, — пока я договор не подпишу.
— Правильно, — подтвердил я.
— Ну так покормите даму, — развела руками Валентина. — Вы прямо как… непонятно кто.
— Пожалуйста, пойдемте в буфет, — несколько смущенно пригласил я.
— Но перед этим покурим, — заявила она. — Вы даже сигаретой не догадались меня угостить. Хотя сами изо рта их не вынимаете…
— Я не знал, что вы курите, — окончательно смешался я, доставая пачку.
— Кто же сегодня не курит? — фыркнула Валентина, после чего взяла у меня сигарету и неторопливо затрясла ею, пока я извлекал из другого кармана зажигалку. Я зажег сигарету Валентины, а затем закурил сам.
— Надеюсь, с вами на меня никто не накинется за это, — сказала девушка, жадно затягиваясь. — А то пока вас сегодня искала и закурила, на меня тут какая-то хамка наорала.
— Здесь пока никого нет. Но вообще уединиться для курения тут можно на каждом шагу. Знаете, у нас шутят, что на «Мосфильме» есть места, где не ступала нога человека… Но вообще за этим стараются следить, конечно. Из противопожарных соображений. Кинопленка очень легко воспламеняется.
— Хорошо, что вы хоть не киномеханик, — вновь усмехнулась Валентина. — И не этот, как его, не кинооператор…
— Нашему вы понравились, — заметил я.
— Ну да, как же, — скривилась девушка. — Может, еще и вам понравилась?
— Разве незаметно? — спросил я, протягивая ладонь. Валентина затушила окурок об стену и кинула мне в руку. Я убрал его в карман вместе со своим.
— Незаметно, — серьезно сказала актриса.
65
В буфете я заказал для Валентины и первое, и второе, и десерт с компотом. Она уплетала за обе щеки, отвлекаясь лишь на то, чтобы с полунабитым ртом задать мне очередной вопрос.
— А вы ничего не будете? — спросила она прежде всего.
— Нет.
Через полминуты:
— Почему?
— Что — почему?
— Почему ничего не будете?
— Нет аппетита.
— Ясно.
Еще через полминуты:
— А почему нет аппетита?
— Так…
— Какой вы разговорчивый…
Наконец она все съела и с довольным видом откинулась на спинку стула.
— Ну что вы так пристально смотрите? — спросила она, пристально глядя на меня.
Я глубоко вздохнул:
— Понимаете, Валентина…
— Можно просто Валя, — перебила она.
— Хорошо, Валя.
— Не люблю свое полное имя.
— Почему?
— Как-то не звучит и ко мне
