Глава 8
Бейби Рут
– Я хочу заключить контракт с вами обоими, – без какого бы то ни было вступления заявил Ахмет.
Эстер осталась сидеть на банкетке в студии, держа руки на коленях и поджимая пальцы босых ног. Эртегюн захотел переговорить со мной с глазу на глаз, и я приготовился к легкому разочарованию. А ведь я уже планировал выклянчить у него для себя скидку на студийное время в будущем. Группа могла записать песни, которые я сочинил, да и у самих ребят было что продать другим звукозаписывающим студиям или местным радиостанциям.
– Что? – ахнул я.
– Я собираюсь заключить контракт с вами обоими, – повторил, сияя, Ахмет. – Мне еще не доводилось видеть такого дуэта, как вы. Это работает. И не только работает… но получается просто здорово! Как только вы начали пререкаться, в моей голове будто что-то щелкнуло. Ты прав, Бенни, у нее чертовски роскошный голос. Но главное – контраст: большой – маленькая, белый – черная, энергичность – легкость…
– Ты считаешь меня легким, Ахмет? – улыбнулся я, но кровь в моих жилах застыла.
– Нет, я неверно выразился, но ты понимаешь, что я имею в виду. Ты мягкий, вкрадчивый, она резкая, она горячая, ты холодный. Или, может, ты горячий, а она холодная, – пожал плечами Ахмет. – Да и внешне со стороны вы смотритесь вместе классно. Но дело не только в этом. Это шипение и пикировка… – Ахмет волновался, даже рассуждая об этом.
– Эстер – голос, – попытался возразить я.
– А ты музыка, Бенни. Поверь мне.
Я был настолько ошеломлен, что просто молча уставился на него.
– Это практически готовое шоу. Комедия. Флирт. Музыка. Это здорово. Это на самом деле здорово. И ты даже не притворяешься. Пожалуй, именно поэтому все так здорово. Ты не прикидываешься. Все по-настоящему.
– Нет-нет, Ахмет! Я не ведущий вокалист. Я не могу петь.
– Можешь. Я твердил тебе это много лет.
– Я не желаю петь.
– Ты не желаешь петь, потому что у тебя голос не такой, как у Нэта Кинг Коула. Но у тебя свой, особый голос. У тебя голос Бенни Ламента. А вместе с Эстер… вообще нечто!
– Я даже и не пел толком, – запротестовал я. – Я лишь поддразнивал ее.
– И это сработало. Эта песня – хит! Я могу выпустить ее прямо сейчас, и успех будет колоссальный. Напряжение динамическое! Бенни и Эстер… Вы станете новыми… – Ахмет щелкнул пальцами, пытаясь вспомнить какой-нибудь дуэт. – Боги[13] и Бэколл. Или Рики и Люси[14].
– У Эстер своя группа.
– И что с того? – пожал плечами Ахмет. – Они хоть прилично играют?
– Да. Эстер – звезда. Но ребята тоже хорошо играют.
– Значит, будут создавать вам фон. Назовем их «Ламентами». – Ахмет хлопнул в ладоши, как будто уже все решил. – «Эстер и Ламенты».
«Нет! Нет! Нет! Только не это!» – раздался у меня в ушах голос Мани. Он бы точно так вскричал. Элвин бы засмеялся. А я бы обременил себя работой, которой не жаждал, и вниманием, в котором не нуждался.
– Нет, Ахмет, – помотал я головой. – Нет. Я сюда не за этим пришел. И не этого хочет каждый из нас.
– Послушай, Бенни. Я не знаю, сможет ли Эстер обойтись без тебя. Она не готова. Так что или вы оба… или никто. Я подпишу контракт прямо сейчас. Но с вами обоими! Обоими! Тут и думать нечего.
– Проведи нам еще одно прослушивание. Посмотри на группу. У нас есть три песни. Я оплачу сессию, – взмолился я. – Эта песня звучит еще лучше вместе с группой. И подожди, пока не услышишь, как Эстер поет «Берегись».
Ахмет вздохнул и всплеснул руками:
– Ты ополоумел, Бенни! Я тебя вообще не понимаю. Ну да ладно. Будь по-твоему. Согласуй дату визита с группой. Я ее прослушаю. Но поверь мне, Ламент. Ты впрягаешься не в ту телегу…
Мы все еще вели переговоры, когда в здание вошел Рэй Чарльз со свитой. Нам пришлось отложить разговор и вернуться в студию, едва не помешавшуюся от прибытия большого гостя. Ахмет нас познакомил, а я, пожимая Рэю руку, поманил кивком Эстер.
– Мистер Чарльз, позвольте вам представить Эстер Майн! – Толпа расступилась, и я, не выпуская руки певца, притянул к себе девушку. – Вскоре вы наверняка запомните ее имя. А сегодня вечером… может быть, вы уделите нам немного времени? Послушаете, как она поет?
– Ух ты! Мне по душе такая решимость. – Бросив мою руку, Рэй вытянул пятерню, явно ожидая, что Эстер протянет свою руку и пожмет ее, как это сделал я. Когда Эстер так и поступила, Рэй обнял ее ладонь обеими руками.
– 3-здравствуйте, мистер Чарльз. Я Эстер Майн. Оч-чень рад-да знак-комству с вами, – произнесла Эстер и тут же скосила глаза на меня, как будто именно я был повинен в том, что она снова разнервничалась и начала заикаться.
Рэй Чарльз вскинул голову, вслушиваясь в голос Эстер и не выпуская из рук ее крошечное запястье.
– Такая маленькая леди, и такой мощный красивый голос, – пробормотал он.
Эстер просияла, Рэй попросил нас остаться, и мы провели два часа, подпирая стенку аппаратной и наблюдая за его работой. Это того стоило! В перерыве между дублями Ахмет устроил нам сессию, и я сыграл «Берегись» для Эстер, которая снова уселась рядом со мной и спела эту песню со всей страстью и силой современной Кармен. Когда мы закончили, Чарльз заявил Эртегюну:
– Если они не будут петь эту песню, ее исполню я.
Ахмет снова оттащил меня в сторону, и я опять отверг его предложение, напомнив об обещанном прослушивании для «Майнфилда». Ахмет согласился на восьмичасовую сессию в конце недели.
Когда мы с Эстер покинули студию, было уже начало десятого. И я купил нам у уличного торговца хот-доги. Быстро проглотив их, мы вернулись за новой порцией. Аппетит у Эстер был под стать моему, и это кое о чем говорило! Она больше не переживала по поводу своих черных ботинок, которые обула, едва мы вышли из «Атлантика». И она больше не нуждалась в том, чтобы я держал ее за руку или вторгался в ее пространство. Мы прошли к моей машине – бок о бок, с руками в карманах и урчащими животами. И, когда я распахнул перед Эстер пассажирскую дверцу, девушка скользнула на переднее сиденье с многозначительным вздохом. Я не стал ей пересказывать свой разговор с Ахметом. И естественно, умолчал о его готовности заключить контракт с нами обоими. Я сказал только, что Ахмету понравилась наша песня, понравился ее голос и мы вернемся к нему уже со всей группой в субботу. Эстер аж затрепетала от волнения.
