Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
же яркая и многогранная, отчего ты невольно понимаешь, что розы скучны по сравнению с ними.
Я не говорю об этом Норту. Вместо этого просто пристально смотрю на него.
— Прикоснешься к ней, и мы оба будем ходить в одинаковом гипсе, даже если мне придется заплатить кому-то за это.
Он смеется.
— Ты зря паникуешь. Не переживай, я буду держаться подальше от нее.
Я ворчу, но потом мотаю головой.
— Нет, не надо. Эти чокнутые все еще на свободе. Я не допущу, чтобы она пострадала из-за того, что кто-то хочет добраться до меня.
На одну леденящую секунду я вновь оказываюсь в своей машине, дорога уходит из-под ног, и я понимаю, что падаю. Несмотря на ужас, меня охватывает одно лишь чувство — сожаление. В этой никчемной жизни я слишком много сожалею. Однажды Делайла пострадала из-за меня, больше это не повторится.
— Присматривай за ней всякий раз, когда она выходит из дома.
Норт поджимает губы.
— Понял.
Я знаю, что он так и сделает. В этом Норт бесценен.
— Ты уверен, что оставить ее здесь — хорошая идея? — спрашивает он.
— Наверно, нет. Она сводит меня с ума. Только сегодня утром она заставила меня тридцать минут спорить о разнице между топленым маслом и маслом гхи[23], и в конечном счете я сказал, что для меня это чушь полная, ведь на этой идиотской диете мне даже понюхать масло нельзя, не говоря уже о том, чтобы попробовать.
Норт хихикает.
Я потираю рот рукой, пряча улыбку.
— А потом у нее хватило наглости сказать, мол, как жаль, ведь она готовила все блюда на топленом масле.
Черт, я наслаждался каждой секундой нашего спора. Хотя это определенно был флирт. Гневный флирт. Есть ли для этого отдельное слово? Оно должно быть.
— Что, черт побери, такое масло гхи? — спрашивает Норт, зарабатывая косой взгляд от меня.
— Приятель, изучи многонациональные супы, которые пришли в американскую культуру. — Когда он просто смотрит на меня сверху вниз, я уточняю: — Насколько я понял, это похоже на топленое масло, но готовится по-другому и используется в индийской кухне. Тебе просто нужно поискать в интернете остальную информацию, потому что я не хочу вспоминать подробности долгого объяснения Делайлы. Одного раза хватило на всю жизнь.
Хотя это лишь отчасти правда, поскольку любоваться розовым румянцем на щеках Делайлы и вспышкой гнева в ее глазах того стоило. Ведь в этот раз, как и во время любого нашего спора, ее сиськи неизбежно подпрыгивали. Назовите меня свиньей за такие наблюдения, но каждый раз я замечаю и наслаждаюсь этим.
Улыбка Норта исчезает.
— Не могу понять, почему ты придерживаешься этого уговора. Мы не в чертовом Средневековье.
Мои внутренности неприятно сжимаются.
— Я не нарушу наше соглашение. Это заденет гордость Делайлы. — И я достаточно растаптывал ее в прошлом, чтобы никогда не захотеть поступать так снова. — Кроме того, благодаря этой договоренности есть вероятность, что Сэм вернется. Даже она не настолько бессердечна, чтобы разрушить жизнь своей сестры до такой степени.
Похоже, Норт ни на секунду не верит в эту чушь. Я не виню его, поскольку это слабый аргумент, за которым скрыта более глубокая правда. И эта правда в том, что я сам себе едва могу признаться, что не в силах отпустить Делайлу.
— Все сложно, — бормочу я. — Мы с Делайлой никогда не ладили. Ее мама говорила, что мы дрались, как крысы за остатки пищи. Но я уважаю Делайлу. Всегда уважал.
— Знаешь, — начинает Норт, — это немного забавно…
— И я надеюсь, что ты прекратишь разговор об этом.
— Я лишь хотел сказать, что если бы ты представил мне Сэм и Делайлу одновременно, то я бы подумал, что твоей бывшей была Делайла, а не Сэм.
Я ерзаю на стуле, пытаясь устроиться поудобнее.
— Сэм гораздо больше подходит под мой типаж.
Женщины, с которыми я встречался, были рады отвлечь внимание от меня и привлечь его к себе. Черт, мой «типаж» начался с Сэм. Но правда в том, что она давно меня не привлекала. И даже в прошлом это было не больше, чем легкий интерес.
Удивительно осознавать то, что ни разу в жизни я не был увлечен женщиной настолько, чтобы потерять голову и забыться в ней. Секс никогда не имел для меня большого значения. Обычное удовлетворение потребностей, но не что-то важное. Мужчины не должны признавать, что их сексуальная жизнь скучная и всегда таковой была. Потому что это похоже на провал.
Норт изучает меня, видя слишком многое.
— Ты никогда не смотрел на Сэм… — Он замолкает, пожимая плечами.
— Как?
— С интересом.
Я фыркаю, но совсем не убедительно.
— А вот на Делайлу…
Раздается стук в дверь. Произнеси имя дьявола, и она найдет тебя.
— Да, — кричу я, желая передохнуть от разговора.
Делайла просовывает голову, ее волосы блестят в свете проектора.
— Привет. Вы заняты? Потому что у меня есть печенье.
— Печенье, — повторяю я. Господи, эта женщина искушает меня.
На ее лице расплывается широкая и озорная улыбка, отчего ее пухлые щеки напоминают бурундука.
— Не переживай, они полезные. — Мы с Нортом обмениваемся взглядами.
— Ну… — говорит она, внося тарелку, — полезны настолько, насколько вообще возможно.
— Что значит полный отстой, — бормочу я, чертовски недовольный своей строгой диетой.
Ее глаза вспыхивают. Необыкновенные глаза, такого светло-карего цвета, что поражает. Каждый раз, пересекаясь с ней взглядом, я чувствую их тепло внутри. Интересно, чувствует ли она ту странную жаркую энергию, которая проносится в воздухе, когда мы находимся рядом друг с другом.
Даже если и чувствует, то не показывает этого. Напротив, она лучезарно улыбается Норту.
— Тогда получается, они для тебя.
— Эй! — протестую я, протягивая руку к тарелке.
Поскольку из-за травм я двигаюсь медленнее, она легко уклоняется от меня.
— Нет, нет, нет, я не настаиваю. Мне не хочется подавать вам отстойную еду, мистер Властная Задница.
Властная Задница.
Норт ухмыляется, уминая печенье.
— Это вкусно. Из чего они?
Делайла широко улыбается.
— Темный шоколад с арахисовой стружкой и никакой муки. В них много белка.
— Я мог бы съесть целую тарелку, — говорит Норт.
Делайла практически мурлычет.
— Я могу приготовить тебе столько печенья, сколько ты захочешь.
Черт возьми. Один случайный приступ глупой ревности, и теперь я расплачиваюсь за него.
— Ладно, негодница, — вмешиваюсь я, снова потянувшись к тарелке. — Дай мне печенье.
— Негодница? — она кладет руки на свои широкие бедра. — Это должно заставить меня дать тебе его?
— Ты мой повар или чей?
Она
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
